- Специальный корреспондент
Госдума 12 октября одобрила во втором чтении поправки к ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса, позволяющие разграничить понятия предпринимательских и обычных преступлений.
Принятые Госдумой во втором чтении поправки УПК должны помочь следователям и судьям разграничивать обычные и предпринимательские преступления. Автором изменений выступил Верховный суд — предполагается, что они помогут защитить бизнес от злоупотреблений правоохранителей во время следствия и обеспечить избрание более мягких мер пресечения, позволяющих вести предпринимательскую деятельность и во время разбирательств. Эксперты согласны, что проблему нужно урегулировать законодательно, но отмечают, что на практике многое зависит от субъективных решений силовиков и судей, пишет «Коммерсантъ».
Госдума 12 октября одобрила во втором чтении поправки к ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса, позволяющие разграничить понятия предпринимательских и обычных преступлений. С инициативой внести ясность в этом вопросе выступил Верховный суд. Сейчас для подозреваемых или обвиняемых в экономических преступлениях действуют специальные правила производства по уголовным делам, но при этом само понятие преступлений, совершенных в связи с предпринимательской или иной экономической деятельностью, в УПК отсутствует. Из-за этого следователям Следственного комитета, МВД и ФСБ, а также судам сложно разграничить экономические и иные преступления, указано в пояснительной записке к проекту.
Поправки можно считать продолжением курса на декриминализацию экономических преступлений и снижение рисков необоснованного уголовного преследования — напомним, что после начала военной операции власти решили отчасти нивелировать вызванные санкциями неудобства большей свободой ведения предпринимательской деятельности.
Принятый законопроект определяет два вида преступлений, связанных с предпринимательской деятельностью.
В первом случае речь идет об индивидуальных предпринимателях: сказано, что такие преступления бизнес совершает в ходе самостоятельной деятельности, направленной на систематическое получение прибыли, а также при управлении имуществом для бизнеса. Во втором случае речь идет о работе члена органа управления компании или самой компании — когда преступление связано с управленческими полномочиями менеджера либо с самостоятельной деятельностью компании, направленной на получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ, оказания услуг или иной экономической деятельности.
Ожидается, что эти формулировки позволят защитить бизнес от злоупотреблений во время следственных действий, в том числе от изъятия документов для признания их вещественными доказательствами. В результате бизнес сможет продолжать работу во время предварительного расследования и судебного разбирательства. Изменения могут повысить уровень процессуальных гарантий для подозреваемых и обвиняемых, сократить количество случаев заключения под стражу предпринимателей по экономическим статьям в пользу более мягких мер пресечения (залог, запрет определенных действий).
Из-за отказа признавать преступления в сфере предпринимательской деятельности предпринимательскими искажается статистика — в ней они не учитываются.
Между тем число уголовных дел по экономическим статьям и статьям о мошенничестве в РФ продолжает расти. Речь идет о ст. 159–159.6 (мошенничество и его разновидности), 160 (присвоение или растрата), 165 (причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием), а также о главе 22 УК «Преступления в сфере экономической деятельности». В первом полугодии 2023 года в производстве следственных органов числилось 352 тыс. дел по этим статьям УК, и это на 15% больше, чем в первом полугодии 2022 года.
Уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов, впрочем, к изменениям относится скептично, отмечая, что Верховный суд предлагает использовать понятие предпринимательской деятельности, данное в ст. 2 Гражданского кодекса. «Вот просто взять и скопировать две строчки оттуда. Никакого изменения в логике действий правоохранителей, которые отказываются признавать предпринимателей предпринимателями, это не повлечет. Если следователь считает подозреваемого мошенником (а он, очевидно, считает, иначе не возбуждал бы уголовное дело), то, как и прежде, ему ничего не мешает написать, что мошеннический умысел не имеет ничего общего с «систематическим получением прибыли». А уж в случае, когда речь идет о контракте с государством, это почти гарантировано»,— рассуждает Борис Титов. Так, следствие и суды часто отказываются применять положения ч. 1.1 ст. 108 УПК, если речь идет о «хищении» бюджетных средств, хотя Конституционный суд четко сказал, что для определения «предпринимательского характера» все равно, кто является заказчиком.
Принятые Госдумой во втором чтении поправки УПК должны помочь следователям и судьям разграничивать обычные и предпринимательские преступления. Автором изменений выступил Верховный суд — предполагается, что они помогут защитить бизнес от злоупотреблений правоохранителей во время следствия и обеспечить избрание более мягких мер пресечения, позволяющих вести предпринимательскую деятельность и во время разбирательств. Эксперты согласны, что проблему нужно урегулировать законодательно, но отмечают, что на практике многое зависит от субъективных решений силовиков и судей, пишет «Коммерсантъ».
Госдума 12 октября одобрила во втором чтении поправки к ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса, позволяющие разграничить понятия предпринимательских и обычных преступлений. С инициативой внести ясность в этом вопросе выступил Верховный суд. Сейчас для подозреваемых или обвиняемых в экономических преступлениях действуют специальные правила производства по уголовным делам, но при этом само понятие преступлений, совершенных в связи с предпринимательской или иной экономической деятельностью, в УПК отсутствует. Из-за этого следователям Следственного комитета, МВД и ФСБ, а также судам сложно разграничить экономические и иные преступления, указано в пояснительной записке к проекту.
Поправки можно считать продолжением курса на декриминализацию экономических преступлений и снижение рисков необоснованного уголовного преследования — напомним, что после начала военной операции власти решили отчасти нивелировать вызванные санкциями неудобства большей свободой ведения предпринимательской деятельности.
Принятый законопроект определяет два вида преступлений, связанных с предпринимательской деятельностью.
В первом случае речь идет об индивидуальных предпринимателях: сказано, что такие преступления бизнес совершает в ходе самостоятельной деятельности, направленной на систематическое получение прибыли, а также при управлении имуществом для бизнеса. Во втором случае речь идет о работе члена органа управления компании или самой компании — когда преступление связано с управленческими полномочиями менеджера либо с самостоятельной деятельностью компании, направленной на получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ, оказания услуг или иной экономической деятельности.
Ожидается, что эти формулировки позволят защитить бизнес от злоупотреблений во время следственных действий, в том числе от изъятия документов для признания их вещественными доказательствами. В результате бизнес сможет продолжать работу во время предварительного расследования и судебного разбирательства. Изменения могут повысить уровень процессуальных гарантий для подозреваемых и обвиняемых, сократить количество случаев заключения под стражу предпринимателей по экономическим статьям в пользу более мягких мер пресечения (залог, запрет определенных действий).
Из-за отказа признавать преступления в сфере предпринимательской деятельности предпринимательскими искажается статистика — в ней они не учитываются.
Между тем число уголовных дел по экономическим статьям и статьям о мошенничестве в РФ продолжает расти. Речь идет о ст. 159–159.6 (мошенничество и его разновидности), 160 (присвоение или растрата), 165 (причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием), а также о главе 22 УК «Преступления в сфере экономической деятельности». В первом полугодии 2023 года в производстве следственных органов числилось 352 тыс. дел по этим статьям УК, и это на 15% больше, чем в первом полугодии 2022 года.
Уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов, впрочем, к изменениям относится скептично, отмечая, что Верховный суд предлагает использовать понятие предпринимательской деятельности, данное в ст. 2 Гражданского кодекса. «Вот просто взять и скопировать две строчки оттуда. Никакого изменения в логике действий правоохранителей, которые отказываются признавать предпринимателей предпринимателями, это не повлечет. Если следователь считает подозреваемого мошенником (а он, очевидно, считает, иначе не возбуждал бы уголовное дело), то, как и прежде, ему ничего не мешает написать, что мошеннический умысел не имеет ничего общего с «систематическим получением прибыли». А уж в случае, когда речь идет о контракте с государством, это почти гарантировано»,— рассуждает Борис Титов. Так, следствие и суды часто отказываются применять положения ч. 1.1 ст. 108 УПК, если речь идет о «хищении» бюджетных средств, хотя Конституционный суд четко сказал, что для определения «предпринимательского характера» все равно, кто является заказчиком.
