Записки бывшего могильщика

[Собака]

Для просмотра ссылки необходимо нажать Вход или Регистрация

(источник) 18+(возможен мат)


Так получилось, что году к 2004 я умудрился неудачно побизнесменить и остался с долгами и под гнётом противнейшей и не отпускающей депрессии, которую примерял на себя лёжа в комнате в родительской квартире. Делал я это достаточно долго, чем, логично, вызывал праведный гнев своих создателей. Решение нашлось внезапно - сколькитоюродный дядя, дорвавшийся до власти в МУП Похоронная служба, предложил устроиться уборщиком на вновь открывающееся (а значит ранее закрытое) кладбище. Муниципалитет выделил землю, средства и дал добро на захороны поверх старых, так как они велись с век назад, ни оградок ни памятников уже не было и вообще, можно было подумать, что это просто поля между разрозненных кучек старых памятников и оградок. Я никогда ранее не мог себя представить работающим уборщиком на кладбище, честно, но все когда то бывает в первый раз. И вот, мой первый рабочий день - я с кислой миной прусь с конечки трамваев по каким то путям в поисках "свежевыкрашенных синих ворот, за коими расположилась свеженькая сторожка". Но нашел покосившиеся ворота и кривую избушку с курящей бабой Ягой на крыльце, которые кроме уныния никаких эмоций не вызвали. Бабой Ягой оказалась моя коллега по клининговому менеджменту Валя - разговорчивая сухонькая женщина за пятьдесят, с прокуренным голосом и мочалкой вместо волос на голове. На следующие пару недель она стала моим ментором и духовным Сенсеем, хотя, к слову, со временем я понял - сама Валя себя меньше чем директором этого загородного мероприятия никак не считала. В самом домике, разделенном на две части - прихожая с холодильником и "жилая часть" - с печкой, столом, парой диванов и шифоньеров, я познакомился со смотрителем и копщиками/уборщиками/охранниками кладбища. Мужики оказались простыми, приятными в общении, и разговор начали со слов: "О, новенький? Надо проставиться, надо, однозначно!". Я выпить умею и люблю, на данном этапе в голове промелькнуло - сработаемся. Узнав, что я еще ничего не заработал и приехал без денег (во страный, да?) - мужики выдали авансом из своих запасов, но с условием, что с зарплаты проставлюсь. Я обалдел так-то, время девять утра, а беленькая уже журчит по стопкам и из закуски только черный хлеб т огурец с солью, но виду не подал - налили, значит выпью. Пару раз жахнули, пошумели на тему - перспективный работник, вольется, и пошли на экскурсию по моему новому месту работы. Честно, я ожидал, что окажусь в поле с резким ветром, среди огромного количества однообразных могил (просто пара других кладбищ у нас так и выглядит), а на деле я узрел лесок, в котором оградки различить можно только приглянувшись. Плюсом к этому кладбище напополам было разделено речушкой, а сразу за второй половиной начинались....лыжные базы наших ВУЗов . Прям в двухстах метрах от кладбища. В этот день я поскреб листья граблями, погонял пыль метелкой, и дважды был заслан в магазин известно за чем. Работа могла бы показаться не в тягость, если бы не одно но - бабло. Его за эту работу давали как то мало - 3 с копейками был оклад рядового труженика и бонусов, как в Эльдорадах и прочих М-Видевах за перевыполненный объем собранных листьев и дополнительных пакетов мусора, увы, не предполагалось. Я чота приуныл, но оказалось зря. А почему зря - напишу потом, если будет интересно тем, кто взялся читать. Не люблю, когда текста сразу слишком много - ленивый, наверное.

Ну и бонусом, то самое описание эксгумации, которое было моим комментом. Чтобы потом лишний раз к нему не возвращаться.

Как происходит эксгумация - обращаются родственники, мол надо эксгумировать, получают добро. Далее дело за копщиками (работал три года на кладбище, сперва уборщиком, потом смотрителем) - нам выдали спец костюмы, не, ну как спец и как костюмы... До..я громко сказано - нечто среднее между водолазным костюмом и промокашкой - белая ткань, которую одеваешь на себя поверх одежды, двойные перчатки, респираторы (сразу скажу - них.ра они не спасли ). Предстояло эксгумировать по следующей причине - родственники чота все болеть внезапно начали, парочка вообще перешла в мир иной, консилиум неи...ццо старших и умных из этого семейства постановил - что-то эдакое подкинули в гроб и прокляли на..й, значит надо рыть и изымать. Я точно не помню, сколько годков прошло со дня захоронения, но не много, когда мы докопались до гроба - он уже начал прогнивать, верхняя крышка была проткнута лопатой как черствый хлебушек острым ножиком. Обкопав сие деревянное оборудование, мы продели полотенца под гроб и начали доставать зловонное проклятое тело в деревянной коробочке. Если честно, знающие (то бишь имевшие опыт товарисчи) рекомендовали намахнуть перед работой пару соточек, дабы не охренеть от потока новых впечатлений. Я отказываться не стал. Пожалуй, пробравшаяся в кровь 40 градусная жижа подняла порог брезгливости и в целом не дала мне блевануть в респиратор, когда при подъеме крышка подслетела и запашок из коробчонки хлёстко жахнул по нашим рецепторам... В общем то, ничего сверхстрашного в этом не было, но и приятного тоже не нашлось. Мерзковато, с отвратным запахом гнили, с еба...ыми родственниками, которые ничего в гробу не нашли - репу почесали, шарами похлопали и вещали - а давайте тогда хоть в другом месте закапаем, тут земля проклятая... Да и хек с ними, закопали куда показали, нехай еретики уверуют в силу непроклятых земель.

 

[Собака]

Часть 2. Правила и порядки

Каждый день, кроме выходных (вот, кстати, уже спасибо – прям как белый человек), я должен был как штык предстать перед Валей в 8 утра. К слову, даже если я появлялся раньше, Валя уже была там и изображала бурную деятельность – чё то там мела, попутно обсуждая сама с собой вслух последнее из услышанного или увиденного. Грешным делом подумалось, что ведьма там и ночует, на какой-нибудь лавке, но на деле все упиралось в ее хитрожопость . Я не сразу допёр, в чем суть ритуала танцев с метлой и нахрена вообще мести грунтовую дорогу перед сторожкой? Все делалось для показухи – смотритель кладбища, в связи с переоткрытием, должен был вскоре стать заведующим, и, естественно, нужно было найти новых добровольцев на его место. Положено было 2 работающих понедельно смотрителя, график вполне себе удобный, на мой взгляд.

Работу на вновь открытом кладбище сложной точно не назовешь – раз в неделю приезжал ЗИЛок, в кузов которого мы скидывали пакеты с собранным мусором, в остальные дни – по 3-4 часа в день мы этот мусор собирали. ВСЁ. В свободное время рубились в кости, часто, реально часто пили. Я ближе всего сошелся с Виталей – он примерно моего возраста, из числа людей, о которых говорят – не от мира сего. Нет, долбо..ом он не был, просто очень наивный, чрезмерно добрый и простой работяга, которого, правда, иногда клинило – то посмеяться минут на 10, то с дикими глазами что-то доказывать, то с упорством, достойным лучшего применения, выполнять какие то простецкие поручения начальства. Дважды в неделю заезжал Палыч, как бы с проверкой, выдавал очередную тираду о наведении порядка, грозно шевеля густыми рыжими бровями, выпивал чаёк и укатывал восвояси на своей серебристой ауди. Виталя Палыча боготворил – слушал так внимательно, что в сей момент в его раскрытый рот могли не просто мухи залететь, они могли там успеть них..во так обустроиться и тоже чаёк на пару с Палычем попивать.

Захороны, которых у нас сперва не было, должны были происходить в следующем порядке – родственники посещают администрацию кладбища (на нашей избушке так и было написано, сам удивился), показать место, получить расписанный до мелочей список услуг (а список был приличным, так как кладбище находится в лесу, на песчаной почве – копка могил производится исключительно вручную, плюс пронос гроба по петляющим тропкам, возможный демонтаж оградокпамятника и тд), после едут в контору, оплачивают, нам звонок оттуда, мол все оплачено и мы приступаем к копанию. В плане оплаты – из всей суммы на 4х копщиков положено 36%, которые в течении месяца суммируются к окладу. Механизм слаженный, четкий, все должно работать на ура. А вот хрен там. На самом деле всем на нашем кладбище верховодил не смотритель, не Палыч, а некий криминальный элемент, числящийся сторожем и тоже пару раз в неделю заезжающий на погост. Каким то образом он смог договориться с конторой о некоем минимальном проценте захоронов, обязательных к оплате в кассу, основная же часть оформлялась совершенно по другому – в кассу оплачивалась одна из услуг и некий жетон, стоивший сущие копейки, удостоверявший его владельцев о том, что их родственник действительно похоронен на кладбище и учтен в книге записей. А уж львиная доля стоимости захорона шла на руки нам. Но делилась она пополам, между теми кто работал и теми, кто эту схему организовал. По сути, мы получали столько же, сколько и через кассу.

Первые пару месяцев я был ниже травы, тише воды. Никуда не лез, нос не совал, вопросов не задавал и вообще был положительным элементом в качественно смазанном спиртом механизме нашего кладбища. Говорят делать – делаю, говорят, иди за водкой – иду. Через некоторое время все изменится, но пока – первый опыт копания и участия в захороне:

Через пару недель с моего появления на кладбище я уже успел более-менее освоиться и даже, как бы, привыкнуть что ли. Успокоился, короче. Но мое спокойствие было нарушено значимым событием – приехал похоронный агент с клиентом – вах, на кладбище будет захорон! Я, в общем то, не задумывался – кто будет копать, если приедут люди, а оказалось – зря. Копать, су•а, буду и я в том числе. Честно, было страшновато. Я, конечно бывал на похоронах, видел все это горе на лицах, слезы, сам плакал, когда хоронили дедушку… Но тут я оказывался с другой стороны происходящего и это пугало. Копать песок оказалось просто, выкопать могилу занимало чуть больше полутора часов – и это в начале, когда еще не было опыта и, зная размеры гроба (180х75, к примеру), мы все равно по старинке рыли два с лишним метра на метр, с запасом, так сказать. Пробил час икс, на кладбище заехала вереница машин во главе с газелью-катафалком. Первый захорон был недалеко от сторожки, как сейчас помню. Я слегка мандражировал, но старался виду не подавать. Мы выгрузили гроб, поставили на табуретки и отошли в сторону скручивать полотенца, на которых предстояло опускать гроб. Как обычно, перед мероприятием мне было предложено бахнуть пару соточек, потому я скручивал полотенца яростно нажевывая орбит без сахара и с трудом одупливаясь в происходящем. Нет, пьяным я не был, я весьма здоровый, крепко сложенный, просто пребывал в некоей прострации. А происходила жесть, первый кого мы хоронили – мужчина, не старый, народу было много трындец, женщины не просто плакали – выли в голосину, я такого тогда еще не видел – кровь реально стыла в жилах, в пору было бежать в сторожку за чопиком, дабы заткнуть лоток подачи кирпичей из моего завода глиняных изделий. Двое из наших подошли к гробу с крышкой, попросили закончить прощание, закрыли-защелкнули и мы, продев под гробом полотенца, понесли его в сторону могилки. И вот тут произошло то, к чему меня жизнь не готовила, но что в дальнейшем будет происходить частенько на нашем кладбище. Мы с Виталей заносили ту часть, где голова, более широкую и тяжелую, мы же молодые быки, а мужики шли впереди с ногами – они уже почти было начали их опускать в могилку… Я пыхтел и смотрел вперед, в спину Сереги, х..як - и эта спина исчезла – обвалился край песчаной могилки. Я покрепче сжал сфинктер, пот из пор моей кожи брызнул как бутафорские слезы из глаз клоуна. «Это какой-то пи..ец» - успело промелькнуть в голове. На автомате кинулся с мужиками помочь вытащить Серегу, да и вообще, все, что потом происходило – было как в тумане и на автомате. Мы подвыровняли положения гроба в могилке, попросили людей кидать три горстки издалека, дабы не повторить участь Сереги. Когда все присутствовавшие выполнили сей ритуал, мы приступили к закапыванию. Я озирался по сторонам, сдувая соленый пот, устремившийся со лба в глаза, в ушах гудело, я не втыкал в происходящее, зато исправно втыкал лопату в гору песка, посылая одну за другой кучки на гроб, которые с грохотом падали на его крышку, постепенно скрывая его от глаз ревущих родственников. Слава богу, минут через 7 все закончилось, мы забрали полотенца и бочком-бочком запингвинили в сторону сторожки. Сереге сунули в руки пакет, уже в сторожке из него мы достали два пузыря, коралик колбаски и хлеб. Когда последняя машина скрылась за воротами, мужики налили по 50, поржали над тем, как я выглядел в момент, когда Серега ухнул вместе с гробом в могилу и выпили не чокаясь за покойного. Боевое крещение, первый захорон, смутный пи...ец остались позади.

 

[Kraft]

Я санитаром в морге работал, когда в универе учился, приходил только затем, что бы оставить записку со своим номером телефона))))

 

[Собака]

Я санитаром в морге работал, когда в универе учился, приходил только затем, что бы оставить записку со своим номером телефона))))

В конце этой истории, ждём комментариев )))

Часть 3. Правила и порядки. Продолжение

Зарплата на новом месте работы мало того, что своими объемами не радовала, так еще и считалась следующим образом – месяц отработал, наряды смотритель/заведующий в бухгалтерию отнёс – бухгалтера считают смены, услуги, все, что могло пойти в оплату нашего высокоточного и опасного ремесла. А вот уже на следующий месяц, опять относя наряды в бухгалтерию, главный по кладбищу забирает в кассе налик и, трясясь, мчит на кладбище раздать добро по рукам. Я устроился в конце мая и моя первая зарплата, посчитанная за неполную неделю, кроме истерического хихиканья у нормального человека ничего бы не вызвала. Но мы, могильщики, морально крепкие ребята – в сердцах кремень, в руках лопаты… В общем, на проставиться хватило и ладно.

К слову, заработать можно было не только гоняя пыль и листики по периметру и роя квадратные углубления в грунте, но и всячески помогая приходящим на кладбище помянуть родню людям – что-то подкрасить, поправить, поставить памятник или оградку. Честно говоря, до прихода на погост, я никогда не делал ничего руками – всегда работал головой и языком чесал. Пришлось приспосабливаться, на ходу подгоняя заточенные под…непонятно что руки, дабы они, держа инструмент, создавали то, что описывали клиенты, а не поделки уровня ясельной самодеятельности. Разумным выбором руководства стало предложение забирать денежки за оказанные услуги на месте, вместо того чтобы отправлять людей за 5 кварталов от кладбища, оплачивать нашу помощь в кассу. Деньги небольшие, народу ведь ходило не так много – старые захоронения были слишком давно, а новых было слишком мало, но если вспомнить об окладе в чуть более чем три тысячи рублей, понимаешь, радоваться надо любой копейке.

Отдельной достопримечательностью нашего кладбища был мемориал погибшим в тылу после ранений на передовой войнам ВОВ, любимое место обитания местной неблагополучной молодежи и нашей ведьмы Вали. И если понять рвение подвыпивших гопников можно – употреблять горячительное под налетом готической романтики, посреди полузаброшенного кладбища на большой, открытой площадке с величественным обелиском –ну да, круто, наверное, насчет ежедневно устремляющейся туда с довольной улыбочкой Вали у меня паззл никак не складывался. Режим Коломбо включен, мы с Виталей решили проследить, что же так манило нашу прекрасную четверть коллектива на бетонно-мраморное сооружение. Разгадка, как можно догадаться, оказалась банальной. Еще издалека, крадясь по кустам, мы услышали хриплое пение и шорканье метлы по плитке мемориала – Валя кружилась, как заправская балерина, в одной руке держа метелку, в другой сжимая небольшую фляжечку, в которой плескался некий напиток, нагоняющий на Валю не то приятные воспоминания о былых светлых днях, не то добрые мысли о предстоящем отпуске. Замечу, что и мемориал, в будущем, приносил нам какой-никакой доход, ведь он являлся памятником архитектуры города и его надлежало поддерживать в порядке – чем мы и занимались в меру наших возможностей и спонсорской помощи от администрации района.

От созерцания прекрасных Валиных па нас отвлек ставший уже привычным звук сигнала ауди – Рыжебровый властелин погостов прибыл на досмотр владений и очередной инструктаж. Мы ломанулись к сторожке, благо нам хватило ума прихватить в поход за правдой грабли и лопату – выбежавшие из леска с инструментом в руках, мы выглядели как не..ццо старательные труженники, спешно покинувшие объект по первому зову начальства. Палыч приехал не один – рядом с аудюхой стояла газелька, Серега с Женей что-то таскали в подвал сторожки, которая у нас была подсобкой/складом/холодильником и просто очень функциональным помещением. Мы бросили грабли и тоже пошли помогать стаскивать что-то, что заставляло мужиков крючится, при спуске по ступенькам в подвал. Начиналась новая эпоха в жизни кладбища – нам привези памятники и оградки на продажу.

Незадолго до памятников нам из конторы привезли неказистую, наспех сбитую будку – на резонный вопрос, какого х… кого туда поместить и зачем, ведь мы и в сторожке неплохо обжились, был получен ответ, не возбраняется и даже рекомендуется завести дополнительного охранника нашего заведения в виде сторожевого пса, предпочтительно крутого норова и вида устрашающего. Днем держать в будке на привязи, ночью отпускать для самостоятельного патрулирования вверенной территории и поддержания ночного порядка. Щенков нам подкидывали периодически, но мы старались их пристроить, даже ходили по местным аборигенам, стучались в их вигвамы и сували собачонков в приоткрытые ворота и калитки. И в общем то, всегда удавалось пристроить, чему мы, конечно, были рады. А уж как мы обрадовались, когда нам дозволили самим завести пса, своего, настоящего! В общем, когда в следующий раз нам принесли детишки рыжевато-коричневого лапочку с глазами бусинками, мы на радостях накупили щенячьих ништяков и принялись растить друг и товарища. Кузя, а именно так мы нарекли ушастое чудо, пожрать любил, в этом вопросе не ленился, рос по часам и вообще, стал любимцем не только коллектива, но и посетителей кладбища. Будка, к слову, не особо пригодилась – наглая рыжая морда так неистово голосил, оставаясь на улице возле закрытой сторожки, что дабы ненароком не разбудить клиентуру погоста, было решено растить его внутри сторожки. Забегая вперед, скажу, что вырос он вполне себе годным защитником и, в последствии, ночевал где положено – на привязи в будке. Но это будет потом, а пока, небольшая история из тяжелой Кузиной судьбы.

Чтобы добраться до второй половины кладбища, нам приходилось преодолевать препятствие в виде реки и грубо слаженного над ней моста из металлических профилей, арматуры и решеток. Кузя всегда гонял с нами, когда мы шли копать могилу, ну а на само захоронение мы закрывали его в сторожке – дабы не мешался и не путался под ногами. Этот мостик долгое время был непреодолимым препятствием для рыжего чудика, может его смущали прозрачные ступеньки из арматуры, может он по детству боялся высоты – не суть. Более полугода он не переходил на другую сторону и с грустным е..лом убегал жаловаться на препоны судьбы в сторожку. Но потом произошло чудо – он осмелел, и на трясущихся, но довольно мощных лапищах, он таки преодолел ненавистный отрезок ржавого металла и радостно нас.ся между сосёнок в новом, неизведанном месте. Надо сказать, что мост этот находился недалеко от каких-то заводиков/складов/заброшенных зданий, где обитала свора собак, нас как-то проносило, и мы в лоб с ней не встречались. Но это не могло продолжаться вечно – и однажды, переходя обратно на сторону сторожки, мы были окружены этой зубастой стаей. Страшно п..ец, но идти как-то надо. Кузя, отбросив сомнения, как истинный товарищ кидался на противников, всячески защищая нас, орущих и машущих лопатами испуганных еба..иков. Виталя, храбрейший из смелых, безбашеннейший из подвыпивших – шел прям за ним, крича громче всех и страшно жестикулируя на ходу лопатой и ломом (да, зимой без лома не покапаешь, но об этом потом). Кузя рвал глотку за нас, нещадно, раз за разом бросаясь на обидчиков, Виталя, глядя на это, решил оказать содействие рыжему герою. И, закрыв глаза, кинулся с лопатой наперевес в гущу событий. На секунду все стихло, Виталя открыл глаза, позади него стояли мы, раскрыв рты от изумления. Стая врагов, скуля разбегалась в разные стороны, а на Виталю, полными непонимания глазами, как бы говорящими: «За что, зачем ты предал меня, хозяин?», лупился Кузя. С нашей стороны все выглядело так – Виталя, кинувшись на собак, точным и уверенным движением рук, держащих лопату, опустил последнюю с нарастающим до космических величин ускорением в аккурат на полужопие нашего мохнатого защитника, который, увидев некислую такую поддержку со стороны хозяев, ринулся в атаку. Сдается мне, вся та стая просто с мыслями – ну его н..уй, если он так своих лупит, нас вообще в кашу порубает – решили ретироваться. Кузя шибко не пострадал, скорее больше обиделся от испуга, лопата шлепнула его сквозь слой пушистого снега, минимизировав повреждения. Зато мы долго с улыбкой вспоминали этот эпизод, благо, окончившийся на позитивной ноте, и это живое, прям таки человеческое удивление в глазах нашего четвероногого другана.

 

[Kraft]

И смех и грех))) Там вопрос был один - избавиться от умершего) Родственники приносили деньги, причем котлеты от которых глаза решали как будто это их работа )))

 

[Собака]

Часть 4. Осень и зима перед расцветом кладбищенской империи

Проработав почти пять месяцев под чутким руководством сенсея Вали и под беспрестанным контролем со стороны руководства, я начал понимать, что зарабатывать на кладбище можно и нужно. Последний гвоздь в гроб сомнений забили памятники, привезенные на продажу пронырливым и сметливым Палычем. Предвосхищая заранее реакцию некоторых особо моралфажных товарищей относительно хапужности сотрудников ритуальной сферы услуг, скажу сразу – пусть я и не дочь оградки, но здесь не все так однозначно. Действительно, есть люди, которые пытаются урвать кусок побольше, наплевав на принципы морали и вообще какие-либо общепринятые человеческие нормы. Но дело в том, что эти люди есть везде – в любой сфере услуг, да и жизни в целом. Зато если посмотреть на ситуацию с другой стороны – очень глупо работать на такой специфической и, временами, достаточно сложной работе за просто так, потому что у кого то горе, а у тебя, видите ли – нет.

Привезенные памятники представляли из себя верх творческих изысков маститых скульпторов современности, помноженный на совершенство технологических возможностей человечества. Именно так наверняка думал Палыч, довольно потирая руки в предвкушении быстрых и массовых продаж привезенных им самых обычных, серых, невзрачных памятников из бетона и каменной крошки. Памятники условно можно разделить на несколько ценовых категории, в зависимости от их материала. Естественно, самые дешевые из бетона, более дорогие из мрамора разных цветов и самые дорогие из гранита. Речь сейчас о типичных памятниках, я никак не затрагиваю всякие склепы, мавзолеи и прочие громоздкие проявления «человеческой любви и уважения» к усопшим, коим как раз таки нет дела до того, чем придавлена земля над их последним пристанищем. Поработав на кладбище, я абсолютно уверен, что эти самые памятники выбираются людьми под себя, и, как ни странно, зачастую повторяют историю с дорогими телефонами – когда человек не может себе позволить кушать мясо каждый день, но, су•а, обязательно должен ходить с последним айфоном или андроидом.

Уже неделю Палыч ходил хмурый, рыжие густые брови кучковались над переносицей, рот был сжат в безмолвной злобе и скорби - памятники не хотели продаваться ни в какую, а у меня в голове беспрестанно крутилась «Губки бантиком, бровки домиком…», и я не мог сдержать глуповатую улыбку, когда бы не видел нашего злого начальника. Он все больше проводил времени на кладбище, сам выходил навстречу шаркающим через ворота к могилкам старушкам и встречал каждую машину, естественно, не забывая упомянуть о появившихся на кладбище прекрасных памятниках. В итоге, ему это надоело, и, оценив перспективность каждого из нас, как продавца, он выбрал меня в качестве приемника – дворецкого кладбища. Я зафиксировал в памяти все цены и принялся повторять заученные мантры о прекрасных памятниках. А так как вид я имел весьма приличный, язык был подвешен как надо – памятники внезапно начали продаваться. Не знаю, что сыграло большую роль в том, что дела пошли в гору, но, скорее всего, это было стечением совокупности благоприятных обстоятельств и мелочей – в местных новостях несколько раз сообщалось о том, что кладбище вновь открывается, конец теплого сезона, мой приличный вид и уверенная речь и даже радостный Виталя, который охотно общался с бабулечками, которым явно не хватало чутких ушей для накопившейся в них информации.

Теперь конечный финансовый итог уже не выглядел столь удручающим, как в первые месяцы, но все еще был далек от того, к чему я привык и к чему стремится любой молодой парень в возрасте 22 лет. К слову, очередной день рождения, пришедшийся на осень, я был вынужден начинать встречать на кладбище при не самых приятных обстоятельствах – целых два захорона под непрекращающийся промозглый дождь. Благо, оба были недалеко от сторожки, потому что в отличие от прекрасных летних прогулок по бору и через поле под лучами летнего солнышка, осенние походы под дождем и зимние по 30 градусному морозу никаких приятных ощущений и воспоминаний не оставляли. Когда мы закончили с захоронами и последняя машина скрылась за воротами, я сгонял в магаз, дабы накрыть нехитрую поляну в честь своего дня рождения. Водки и закуси было набрано в достатке, потому покидал кладбище я вызвав такси, наблюдая как Виталя «играется» с Кузей, спотыкаясь и падая через него, но неизменно вставая и продолжая радовать рыжего другана и за Женей, который, к слову, приходился дядей Витале, крепким невысоким мужичком лет 35-40, рыжим как огонек по весне (вот ей богу, хз че за коллапс произошел, что у нас большая часть кладбища были с ржавыми крышами), стоявшим опершись на зонтик-грибок, установленный при входе, дабы старушки могли перевести дух, сидя в теньке после долгого дня на кладбище, и втиравшим ему какую-то дичь, будучи абсолютно уверенным, что грибок – это я. В приехавшее такси я садился с улыбкой на лице и теплом внутри, не только водка согревала но и доносившиеся со стороны кладбища слова об уважении, крутости и дружбе. Грибок, вроде бы, тоже был доволен. Скоро наступит зима и я познаю все прелести копания ломом, жутким состоянием, когда ты взмокрел до седьмого пота после рытья могилки и бредешь под лютующим ветром обратно в сторожку, чтобы хоть как-то просушить вещи за те полчаса, что есть перед тем, как идти на захорон, а пока история о том, как мы цыгана хоронили.

Надо сказать, что на нашем кладбище хоронили и православных, и атеистов, и мусульман, и цыган, да и вообще всё и всех, что можно закопать в землю, лишь бы денег давали. Узнав про это, я перешерстил интернет, дабы иметь представление о разнице в захоронах и, при случае, не облажаться. Однажды, я получил тревожный звонок от нашего криминального элемента, который зачем-то тусил на кладбище в пять утра, где и встретил приехавших поинтересоваться о захороне родственников умершего цыгана. Никак не хочу оскорбить цыган, но зная некоторые моменты по работе с ними на других кладбищах и начитавшись интернетов, я сонным голосом сказал нашему покровителю взять с них как за 2,5 могилы и деньги вперед, после чего бухнулся дальше спать. Придя на кладбище, я увидел нашего криминального элемента сидящим на скамеечке возле сторожки с денежками в руках. К тому моменту я уже был смотрителем кладбища, потому пошел к нему, узнать, что к чему и будет ли цыганский захорон. Оказалось что да, он довольный, что сам обо всем договорился, сунул мне нашу, «рабочую» половину денег и двинулся к своему джипу, радостно насвистывая незатейливую мелодию под нос. Я пересчитал и вопрошал, что это, и какого хрена так мало? Он остановился и удивленно посмотрев на меня, молвил – как это мало, ровно половина, ведь захорон у нас стоит пятёру. На мой резонный вопрос, какая пятёра, я же сказал взять за 2,5 могилы – то есть 12,5 тысяч, он вытаращив глаза отвечал, что подумал, будто это просто моя утренняя еба..ая шутка спросонья. В общем, ничего не решив, так как деньги уже были взяты, как и обязательства по захорону, я был оставлен грустить у сторожки и дожидаться мужиков, чтобы поведать им о предстоящем пи..еце. А предстояло выкопать могилу глубиной 2 с небольшим метра, длиной 3 и шириной 2 метра. При стандартных на песочном грунте глубине в полтора метра, ширине 80-100 см и длине от 170 до 230 см. ЗА ТУ ЖЕ СУММУ ДЕНЕГ. Немного о том, как хоронят цыгане – в этом гигантском углублении делается подобие избы из брусьев, туда опускается тело, завернутое в ковер, или гроб с телом, завернутый в ковер, потом сверху укладываются оставшиеся брусья, то есть получается реально дополнительная, ох..ть какая здоровая деревянная коробка из, мать его, 25ого бруса. Брус может различаться, конечно, но в тот кон было именно так.

Изрядно вымотавшись за три с лишним часа (три часа, Карл! Мы за 40 минут обычно успевали выкопать могилу) беспрестанного копания, мы принялись дальше убивать остатки сил, складывая домик из брусьев, и дожидаясь приезда цыганского контролера. Всех все устроило (кроме нас конечно, но кого это волнует?). Вот, наконец, приехала похоронная процессия, из катафалка достали гроб и ковер, из газели достали столы и скамейки, из карманов, зачем-то, бабло и мелочь. После прощания, мы опустили гроб в ковре в домик, завернули и накрыли конструкцию брусьями, она оказалась настолько прочной, что мне со своими ста кг вполне комфортно и безбоязненно на ней стоялось, ибо надо было сперва засыпать полости между стенками могилки и сруба, чтобы потом все это дело не просело. О боже, этот песок был бесконечен. Под вой цыганских женщин, свист и крики, шелест выкидываемых в могилу денег, звон монет об деревянный склеп, мы, выпучив глаза, торопились зарыть это безобразие и съ..аться поскорее из этого балагана. В запале дергания лопатой, я пропустил через свой бдительный фаервол странную просьбу одного из бородатых родственников – копнуть в стене углубление и сунуть туда одежду умершего. Без всякой задней мысли я схватил брошенное мне тряпье, и ох..л осознавая, что оно всё какое-то липкое, в грязно коричневой спекшейся и вонючей жидкости. Идентификация прошла спустя мгновение – б..ть, это же кровь на одежде, которую, к слову, несколько суток везли хрен пойми откуда, потому что данный товарищ был умерщвлен за пределами малой родины и возвращен сюда лишь спустя приличный промежуток времени. Подавив рвотные позывы, я выпрыгнул из могилки, подошел к столу, схватил пузырь зеленой марки и… начал обильно поливать себе руки (вот дебильная привычка – работать без перчаток), пытаясь смыть все это со своих кистей. В общем, в состоянии прострации, на полном автомате, я дозакопал эту огроменную яму, перекидав с мужиками не..ческую гору песка минут за 10 и, шатаясь, побрел в сторону мостика с мыслями, что надо быстрее запить горечь происходящего и постараться забыть этот день и его события. После этого мы еще не раз хоронили цыган, но я никому не разрешал договариваться об условиях, сам прыгал в такси и, неважно откуда, летел на кладбище. Ну его на..уй, повторять такой опыт.

 

[Valerun]

а дальше???

 

[Собака]

а дальше???

Последняя перед сном )))

Часть 5. Осень и зима перед расцветом кладбищенской империи.

Вслед за промозглой осенью наступила зима, которой так долго пугали меня мужики, уже имевшие опыт работы годом ранее. Все знают, а сибиряки еще и не понаслышке, какими суровыми могут быть зимы в России. В сущности, возможно, ничего бы сложного в работе на кладбище зимой и не было, если бы она у нас происходила так же, как и на других кладбищах, где была спецтехника, которой убирали снег и рыли могилы. У нас же из всевозможного разнообразия оной была лишь одна модель – Виталя трудолюбивый. Моя первая зима на кладбище выдалась снежной, что меня сперва огорчило по моей неопытности, но как только снег лег достаточно заметным слоем, когда двигаться между могилок, не расчищая себе дорожку, стало невмоготу, после первого же захорона до меня дошла вся прелесть обильных осадков.

За несколько недель, до того, как снег лег толстенным одеялом, превратив ставшее мрачным без части зелени кладбище в весьма приятное глазу зрелище, я успел познакомиться с грунтовыми работами при помощи так называемых «карандашиков». Именно так ласково обозвал Жека многогранный тяжеленный лом, с одной стороны заостренный на манер копья, с другой – как минитопорик. Оказывается, когда песок замерзает, лопата его вдруг протыкать перестает. Вы не удивились? А я да, ведь до этого момента мое знакомство с копкой ограничивалось лунками под бабушкины помидоры в саду. И чтобы отколоть достаточное, чтобы набрать полную лопату, количество песочных осколочков надо остервенело тыкать матушку-землю этим двадцатикилограммовым (а были у нас и парочка потяжелее, для особенно промерзших земель) «карандашиком» приличное количество раз. После первой такой могилки, когда земля промерзла всего лишь сантиметров на 30, мои руки болели так, будто я нашел батину кассету с «мультиками», мне 13, а родители уехали на два дня в гости к бабушке.

Помимо постоянных физических экзерсисов, организм пребывал в состоянии перманентного переохлаждения, сменяющегося быстрым нагревом и употеванием при работе с карандашами. Я тогда заболел первый и последний раз на много зим вперед, организм реально окреп после такого нежданчика. Плюсом ко всему, ожидалось падение уровня денежных поступлений, так как памятники более не продавались, оградки ставить не нужно. Но не тут то было! Мало того, что захороны, что логично, зимой дороже, так еще и прейскурант услуг МУП реально был похож на обдираловку – к примеру, расчистить один метр от снега для проноса гроба к могилке стоило 30 рублей. А таким метров могло быть и более ста, если подхоронить надо было к ранее умершим родственникам.

В общем, несмотря на конкретный таком подъем объемов физической работы, финансовый подъем тоже присутствовал и я, будучи молодым здоровым лбом, перенес межзональный переход в весьма приподнятом настроении. Я чувствовал, как радуются мышцы нагрузкам, после двухгодичного перерыва между тяганием штанг и ковырянием ломом в земле, так плюсом мы еще и употреблять стали чаще – холодно же, блин! В мои обязанности, помимо ежедневной уборки снега вокруг сторожки как уборщика, отныне добавились поездки с клиентами до места будущего захоронения и расчеты стоимости наших услуг по зимним расценкам. Так получилось по нескольким причинам – я стал «своим», то есть мне попросту стали доверять, и я быстро считал и ничего не забывал, в отличие от Вали, которая зимой не стеснялась бахнуть сразу, как только пятка Палыча скрывалась за захлопывающейся дверью сторожки. А надо заметить, Палыч приезжал не чаще раза в день, сразу после планерки в конторе, которая редко заканчивалась позже 10 утра. И тот факт, что часть Валиных полномочий переложили на меня, стал началом недолгой, но изощренной холодной войны между нами, двумя избранными уборщиками городского кладбища в погоне за вожделенной властью и креслом смотрителя. Но об этом чуть позже, а пока одна из зимних историй.


Самый кабздец в рытье могилок наступает в конце января, начале февраля, когда земля, после долго лютовавших морозов, промерзает до своей максимальной глубины. Обычно это около метра, если сверху лежит толстый слой снега. Но однажды нам не повезло - предстояло копать на возвышенности, откуда снег постоянно выдувало. Мы, как нам казалось, приготовились к худшему и пошли копать пораньше. Вынос тела назначен на три, а значит в три-полчетвертого похоронная процессия прибудет к нам и всё, естественно, уже должно быть готово. Обычно, было достаточно пойти в 10, чтобы часа за два выкопать и вернуться в сторожку – просушить обувь и вещи перед непосредственно захороном.

В тот, весьма кстати, погожий и солнечный день мы вышли на часок пораньше, при нас были инструменты, Кузя, пузырь водки – растирать чего-нибудь, что замерзнет в процессе работы и чего-то из покушать, чтобы растирать было приятнее. Было холодно, градусов минус 20, но копать предстояло рядом с открытыми солнцу лавочкой и столиком. Первым тревожным звоночком стало то, что Виталя, который, как я уже упоминал, был экстремально трудолюбивым и исполнительным, и который всегда мутузил часть верхнего слоя, чтобы мы потом могли «заштробиться» и откалывать куски грунта побольше, внезапно бросил лом и заорал так, что мирно посапывающий под лучами ласкового солнца Кузя, с визгом вскочил и заметался меж сосенок, пытаясь вдуплить, что же такое произошло. Я с умным видом подошел со своим ломом и принялся наносить урон истыканной Виталей почве. Спустя пару минут энергичных поступательных движений я слегонца запаниковал и позвал Жеку, который уже накатил и выглядел максимально беззаботным. Он тоже взял лом с видом бывалого бурильщика, весело подмигнув, со всей своей полутораметровой удалью ё..ул карандашиком в то место, где мы с Виталей смогли маленько разворошить песок. Лом вывалился из его рук не оставив после этого термоядерного удара сколь либо видимых следов повреждений. Стало не до улыбочек. Меняясь каждые три-четыре минуты, мы долбили ломами очертания могилки, как лучшие сотрудники студии документальных зарисовок «Браззерс» долбят своих попастых подопечных, но увы, земля аналогичной податливостью нам не отвечала.

Спустя два с половиной часа изнемождающего марафона, мы решили перевести дух. Водка как-то в горло не лезла, зато в голову лезли неприятные мысли – мы закопались сантиметров на 80. Виталя с грустным лицом побрел к брошенному лому, бурча что-то матерное себе под нос. Вернувшись к могилке, он нехотя занёс орудие наших пыток и, продолжая бурчать, начал методично и неспешно истязать ледяной песок. Постепенно голос становился все громче, а тыкал он все ожесточеннее. Спустя несколько минут он уже орал на весь лес не самыми литературными словами примерно следующее: «Да что тебе, су•а, надо то, копайся, копайся, копайсяяяяяяяя!». И, после очередного удара, силе которого позавидовал бы даже Тайсон эпохи некусанных ушей, лом просто исчез из его рук, уйдя под землю. С бешено-радостными глазами и криком «ЗАРАБОТАЛО!!!» Виталя затребовал лопату и начал неистово зарываться вглубь сухого, но уже не столь твердого грунта, расшвыривая его вокруг могилы на радость Кузе, который страсть как любил поваляться в песочке. Серега с мокрыми от умиления глазами смотрел на нашего силача и приговаривал: «Золотая ты наша лопата, золотая…». С тех пор это прозвище навсегда закрепилось за Виталей, а он и рад стараться. И могилку мы докопали вовремя, хоть и устали в разы сильнее обычного, зато после такого урока мы всегда выходили пораньше – уж лучше чутка не выспаться, чем трястись от страха, что облажаешься и не успеешь выкопать могилку до приезда огромной траурной процессии.

 

[Kraft]

Человек, сволочь оригинальная, привыкает ко всему )))))

 

[Худобудылый]

Ахаха, чувак пули выдаёт, а есть ещё приколюхи этого автора?

 

[KCB]

Вата!в 97 работал,будучи студентом.Самое страшное было,детей хоронить,родители в могилу прыгали.пиз..ц полный,на счет зимней копки,всегда брали покрышек и их жгли!Хоронили девочку 5 лет,мать на гроб кинулась,еле достали.Ох..ел!!!!После этого ушел,не смог!

 

[volody]

а у меня вопрос-смотрящий за кладбищем свей смертью помер или помогли?Покопавшись в своей памяти вспоминаю,все покинули этот мир в самом расцвете сил и здоровья,валили их прямо на рабочем месте!С особым цинизмом.

 

[Собака]

Вата!

Я не берусь утверждать что всё тут написанное правда, но мне было инитересно почитать, возможно другой рассказ про бизнес Вам понравится больше)))


Продолжим.

Часть 6. Весна – последний шаг перед расцветом кладбищенской империи.

Зимние будни на кладбище не отличались разнообразием и, пожалуй, про них невозможно было бы написать связный текст, но когда в дело вступает магия коллектива, это вполне может исправить ситуацию. Холодная война между мной и ведьмой Валей напоминала мультфильм «Ну, Погоди!» - я был в роли Зайца, которого очень хочет сожрать Волк, пакостничает, но неизменно от своих пакостей сам и страдает. При всём этом, сам заяц иногда и не в курсе был, что вокруг происходят эти самые неожиданные подлянки. Валя, как заправский агент разведки, вела наблюдение за всей моей работой, не упуская из виду ни одной мелкой детали и неизменно докладывая о моих косяках во все уши, которые были связаны со ртами, имеющими возможность мне выразить недовольство или как то пожурить за мои недочеты в налаживании функционирования кладбища.

Я же вёл себя как последняя сволочь – косячил мало, не воровал, на работу не опаздывал и вообще всячески мешал спокойной жизни и психическому равновесию Валентины. За этими ужимками зима постепенно подходила к концу, впереди отчетливо проглядывалась перспектива занятия мною должности смотрителя, потому Валя остервенело ерошила мочалку на своей голове в раздумьях, как же столкнуть меня, уверенно движущегося по карьерной лестнице к ее мечте, и вырваться таки вперед. В итоге, план тотальной аннигиляции меня с просторов кладбища созрел – предстояло грандиозное (по меркам кладбища и его сотрудников, конечно) мероприятие, именуемое «Родительский день» и мне была уготована судьба нарушителя всех незыблемых устоев и наработок кладбища с, естественно, последующим увольнением.

Сие мероприятие представляет собой особенный день, когда принято приходить на кладбище, приводить в порядок могилки, поминать родню, оставлять цветочки и вспоминать все хорошее, что связано с усопшими. С нашей же стороны это был день, когда кладбище должно поражать своей чистотой, оснащенностью, выхоленностью персонала и шириной прейскуранта услуг. Каждый год Валька гоняла на китайский рынок, закупалась неказистого вида цветочками и веночками, которые в дальнейшем успешно реализовывала на территории кладбища, имея нехилый такой бенефит. Собственно об этом она мне и поведала за пару недель до дня «Х», предложив мне, как более молодому и качественно продвигающему товар сотруднику, заняться этим вопросом всецело – от покупки до продажи и распределения вырученных средств внутри коллектива. По её хитроумному замыслу я должен был просто поехать, набрать ритуальных принадлежностей и торговать ими с лавки, нарушив все условия кладбищенской торговли, и, вдобавок ко всему, впоследствии, облажаться с разделением финансов, уделив кому надо недостаточную сумму и вызвав праведный гнев. В совокупности, все мои косячищи, нарисовавшиеся в ее воображении, неминуемо вели к смачному пинку под мой пухлый зад и моему бесследному исчезновению с ее любимого кладбища. Мне кажется, именно такие мысли роились в ее голове, когда она варила очередную шедевральную похлебку из листа капусты и пары картофелин, изысканно приправленных солью и парой горошин черного перца, мешая своё варево большущим черпаком и на все 100% оправдывая своё прозвище, разве что адского смеха и зеркальных очков не хватало.

Наконец, наступил пресловутый «родительский день». Предыдущим вечером я уже привез несколько большущих коробок с неживыми цветами, при их выборе я руководствовался двумя критериями – цена на большинство из них должна быть невысокой, внешний вид должен как минимум соответствовать цене. Валя в предыдущие дни иной раз не успевала распродать все закупленное добро, как раз таки по причине неказистости товара и завышенным ценам, но все равно оставалась в нехилом таком плюсе. К слову, денег на цветы я частично накопил сам, частично занял, надеясь, что очередной мой бизнес опыт окажется положительным. Валя, как и всегда, приперлась на кладбище раньше положенного и чуть не схватила инфаркт – я уже был на кладбище, сидел рядом с собранным тентом-палаткой, на которой красовалась надпись «МУП Похоронная служба». Естественно, что я не стал просто действовать вслепую и поинтересовался у Палыча, что и как сделать, чтобы меня потом не отшлепали по попке ни он, ни представители конторы, которые обязательно посещают кладбища в этот день.

Влажные Валины мечты растеклись и растворились в мгновение, у меня и Витали даже были бейджики с именами и табличка с графиком работы и наименованием организации (как ни странно, для того чтобы продавать цветы на кладбище – этого было достаточно, на тот момент точно). Причем, несмотря на раннее утро, люди потихоньку шли и даже что-то покупали. К слову, в тот год поток был в разы больше, нежели в предыдущие, оно и понятно – кладбище вновь открыли и захоронов за год было достаточно много, плюс резонанс в местных СМИ и, как итог, большой наплыв народа. Настолько большой, что мне пришлось ехать дозакупаться еще до обеда, оставив Виталю продавать цветочки, потому что большую часть уже успели распродать. Итог целого дня торговли меня опьянил во всех смыслах, при изначальном капитале в 7 тысяч и двумя дозаправками по ходу дня, после сворачивания нашей лавочки я имел на кармане около 35 тысяч! После уделения средств кому надо, честного раздела между коллегами и отдачи долга у меня осталось 14 тысяч рубликов, две из них я отдал Витале за помощь и, в итоге, за день я заработал чистыми около 10 тысяч, что практически соответствовало моей месячной зарплате. Помимо этого, я многих проконсультировал по оградкам и памятникам, что тоже сулило большой приход в обозримом будущем, а также, меня похвалило начальство, довольное хрустом купюр в их карманах. Валя, стиснув зубы, взяла протянутую мной денежку, отказалась от отмечания удачного рабочего дня, сославшись на сверхсрочные дела, укатила в неизвестном направлении. Я же сгонял в магазин, взял стандартный набор спивающегося копщика, подкинул к нему бутылочку недорогого купажированного Вайт Хорс и отправился обратно на кладбище, завершать тяжелый, но продуктивный день, и дать Витале впервые в жизни испить вискаря, который на пару лет станет постоянным гостем на кладбищенском столе.

Примерно через неделю, Палыч прикатил на кладбище в шикарном расположении духа, его густые рыжие брови, казалось, подпирали лихо зачесанную челку, улыбка занимала добрую половину нижней части лица, а глаза сверкали, как начищенная бляха солдатского ремня, подаренного мне папой в детстве. Контора дала добро на расширение кладбища и увеличение штата , а значит Палычу полагалась существенная надбавка, предстояло взять еще одного сторожа и смотрителя, коим был назначен ваш покорный слуга. Причем, это произошло совсем не так, как я ожидал – на эту должность был приписан совершенно другой человек, который, как оказалось, даже не будет появляться на кладбище. А я, по прежнему, оставался простым уборщиком кладбища, но отныне работал понедельно и являлся первым после бога…то есть после Палыча, по отношению к другим сотрудникам кладбища. Валька, после этой новости, внезапно захворала и отпросилась на пару часиков в поликлинику, которая, правда оказалась магазином продуктов на конечной остановке трамвая, да и ее лекарства в сжиженном виде можно было приобрести не по рецепту. Спустя лишь некоторое время я в полной мере осознал, что вскоре что-то изменится, а точнее, уже начало меняться и лишь от моих действий будет зависеть конечный результат. Я был полон энтузиазма, я был воодушевлен, я был смотрителем кладбища и мастером копательных работ, я был чертовски доволен собой.

 

[Собака]

Часть 7. Расцвет кладбищенской империи. Начало

Совокупность первых теплых дней весны и первых дней в качестве смотрителя кладбища подняли моё и без того хорошее настроение на новую высоту, я сидел за столом в кресле руководителя (на деле - обычный офисный стул за старым столом в сторожке) и улыбался как довольный кот, оставленный наедине с крынкой сметаны. Валя продолжала мелко пакостить, нашептывая про меня и Палычу, и криминальному элементу нашего кладбища, всяческие небылицы, в которые, слава Богу, ни тот ни другой не верили. Да и делала она это скорее по инерции, уже осознав, что существующий расклад не изменить. Само начальство было мной довольно – раз в неделю они вынуждены были подвозить новую порцию бетонных изваяний, гордо именуемых памятниками с цветниками, так как я их вполне успешно реализовывал после «Родительского дня».

Но и на месте сидеть я не особо хотел, на тот момент моя работа свелась к следующему – я приходил с утра, если не предстояло захоронов, раздавал нехитрые задания мужикам, будь то сбор мусора или какие-то работы, назначенные из конторы. После мы завтракали, мужики разбредались по кладбищу, а я ложился подремать и мой сон прерывался, только если заглядывал кто-то из клиентов или похоронных агентов. Как говорил наш криминальный элемент – «Хорошо здесь. Лежать тянет. Не вставать… Аура, видать». За первую же неделю я научился просыпаться от малейшего шороха и натягивать рабоче-будничную маску на морду лица, как будто я сосредоточенно решал какие-то вопросы, а вовсе не дрых без задних ног. Выбор направления, в котором мне нужно будет двигаться, пришел сам с собой, а точнее с парой клиентов, которых никак не устраивали дешевые памятники – они хотели качественных гранитных плит, красивых оградок и вообще позитивного благоустройства на могилках их родственников. Я нашел недалеко от кладбища контору, которая занимается памятниками и оградками, провел весьма продуктивные переговоры и на выходе получил следующее – я отправляю к ним клиентов с кладбища, они им продают памятникиоградки, доставляют их до кладбища, где я сам все устанавливаю, плюс имею денежный бонус в размере 10% от стоимости заказанного. Как правильно ставить памятники они нам с Виталей показали на примере первого заказа, и уже за первый месяц нашего сотрудничества мы поставили 4 комплекта памятникоградка.

Если честно, меня разрывало изнутри от того, как позитивно изменилась моя жизнь – во-первых, я отдыхал по 7 дней подряд, изредка приезжая исключительно на захороны в эти дни, во-вторых, денег стало гораздо больше. После целого года когда я получал от 3 тысяч в начале, до 13-15 в конце этого периода, я заработал дополнительно 6 тысяч процентами с проданных памятников и столько же с установок всего за один месяц. И это не считая плюсов с продажи памятников Палыча и, собственно, самой моей зарплаты. В конце мая я сел посчитать, сколько же я заработал – сумма выкатила около 35 тысяч. А на дворе 2007 год – это было очень много для человека, который сперва больше года заквадрачивал жопу, плюя в потолок и раздражая своим бездействием родителей, а потом от безысходности устроился уборщиком на кладбище.

В таком ключе я работал все лето, стабильно зарабатывая не меньше 35-40 тысяч, при этом давая возможность заработать и Витале с Женькой, которые помогали мне с установками. Водку на столе ежевечерних посиделок стали вытеснять вискарь и текила, я стал похаживать в ночные клубы, мог давать денег родителям и потихоньку гасить старые долги. Жизнь уверенно начала налаживаться! Естественно, ничто не вечно под луной, а уж тем более что-то позитивное, уже в конце лета начала назревать буря, которой я не придал значения, а следовало бы. Но об этом в другой части, а сейчас – истории о том, какие нам иногда попадались клиенты.

В очередной раз мой чуткий сон был бесцеремонно прерван кем-то, резко распахнувшим дверь сторожки, прокричавшим с порога «Начальнииик, ты где?». Когда дверь открывалась, взору представал наш рабочий стол с документами и календариком, а мой топчан, на котором я пускал слюну между завтраком и временем отхода домой, прятался за печкой – именно потому я мог всегда накинуть облик вдумчивого смотрителя, а не встречать людей взлохмаченным и заспанным чмошником. Я пригласил пройти нежданных гостей, попутно прилизав торчащие волосы и схватив прошлогодний журнал для умного вида. У стола застопорились два мужичка, типично-алкашного вида, впрочем, я к таким уже привык – как я писал где-то ранее, район был далеко не самый богатый и благополучный. Предстояло захоронить их братана, не по крови а по понятиям, который распивал вместе с ними околоводочные напитки и, решив пойти за добавкой, шаганул вместо дверей в окно – ну ок, с кем не бывает. Денег у них было впритык, а после осмотра места, куда жмурика надо подхоронить, выяснилось, что там и нести надо далековато, и и под прощание расчистить площадочку, в общем, денег заметно так побольше надо выложить, чем за стандартную могилу. Они уговорили нас на самостоятельный пронос, опускание гроба и закопку могилы. Мы свою часть благополучно осуществили на следующий день, и дышали свежим кладбищенским воздухом, ожидая приезда всей траурной процессии – чтобы дождаться, когда они закопают своего братана, дабы мы смогли забрать наши лопаты и отчалить восвояси.

Оглядывая со стороны прибывшую процессию, мне подумалось, что они уже месяц кого-то хоронят и поминают – вывалившись из автобусов, мужички создавали хаотичное движение, кто в лес, кто по дрова. Женщины не отставали, плач и рыдания смешались с заливистым бабским смехом и громким гомоном обсуждения, несколько из них решали, куда валить после столовки. Наконец, они установили потертые табуретки возле катафалка – чистить полянку около могилки им, видимо, было лень, и принялись прощаться. Заподозрив неладное и пятой точкой чувствуя, что грядёт беда, мы вежливо предложили помочь донести гроб до могилки, потому что дорога к ней петляла между плотно стоящих оградок, высоченных сосен и лавок со столиками. Так же вежливо мы были посланы на хвостик, ибо «братан наш золотой человек, вёл нас по жизни, мы же понесём его после смерти». Мы встали в сторонке, дожидаясь финала бурного действа – пока часть людей, сменяя друг друга, подходили к гробу прощаться, другая часть передавала из рук в руки баллоны пиваса и водяру, видимо, решив поминать покойного с момента смерти и до победного.

Наконец, они решили, что достаточно постояли, и четверо полуживых орков на гнутых ногах подлезли под гроб и гордо подняли его над старыми табуретами, как мудрый Рафики поднимал крохотного Симбу над жителями Саванны. Качнувшись, они принялись телепаться в сторону вырытой могилки, тяжело вздыхая и неуклюже обходя появляющиеся препятствия. Внезапно, с криком «Ёб...ая жизнь!», один из мужичков, видимо споткнувшись о нечто на своём пути, придал нехилое ускорение гробу, падая на своего кореша спереди, который, не удержавшись, выпустил гроб из рук. В общем, со стороны смотрелось так, будто четверо гоблинов, устав от тяжелой ноши, шмальнули её вперед, сами развалившись в разные стороны отдохнуть. Гроб с глухим ударом, но под звонкий дружный визг, ёб...лся об землю, совершил пару кульбитов, просрав по ходу акробатического этюда крышку с покойником в ней, остановился в считанных сантиметрах от могилы.

Другие члены банды с оханьем и аханьем кинулись спасать положение, вернув беглеца в его последнее деревянное пристанище, бабы заливисто выли, мы стояли в оцепенении, ох..вше хлопая глазами, не вдупляя, как этот юмористический фарс за секунду скатился в трагикомедию. Придя в себя, мы подбежали, отстранили всех орков от службы и сами продолжили процедуру спуска покойного в конечное место пребывания. Закапывали они сами, заливаясь потом и громко дыша, по красным напряженным рожам видно было, после такого казуса они страсть как боялись повторно облажаться. Мы же забрали лопаты и, еще не отошедшие от шока, двинулись обратно к сторожке. Про себя я решил, что в следующем подобном случае проявлю инициативу более настойчиво, а возможно и в ультимативной форме. Деньги деньгами, но такой позор – не для глаз скорбящих.

 

[KCB]

У меня хорошая работа,я ее люблю-я работаю с народом,я их хороню!

 

[Собака]

Часть 8. Расцвет кладбищенской империи. Бюрократия наносит внезапный удар

К концу лета Палыч, несмотря на стабильные продажи памятников и привозимых с конца июня оградок, каждый день становился все мрачнее и мрачнее. И было от чего – по непонятным (мне и простым мужикам) причинам стремительно сокращалось количество захоронов. Хотя, это громкие слова, насчёт стремительно – если до августа в среднем было 18-20 выкопанных могилок в месяц, то за весь август их было штук 8. В сентябре за первую неделю к нам приехали один раз – местные, с просьбой минимизировать затраты на похороны и разрешить им самим произвести погребение.

Причина раскрылась мне одним из похоронных агентов – контора решили вступить в конфликт с нашим криминальным элементом, так как их не устраивало очень многое (к слову, он имел влияние не только на наше кладбище), но действовать в открытую побоялись, потому, для начала, заставили агентов максимально отказывать клиентам в захоронении на нашем кладбище. И действительно, с застланными временным финансовым подъёмом глазами, я не заметил, что все захороны в августе были привезены одним агентом – он не побоялся конфронтации с конторой, так как был сторонним сотрудником, а не из штата МУП. Ввиду невыполнения нами месячного плана по захоронениям…месячный план, Карл! Я что, должен был бегать и самостоятельно умерщвлять людей из числа местных, чтобы у них там циферки срастались!?! Так вот, из-за невыполнения плана в течение двух месяцев, руководство МУП объявило выговор Палычу с понижением в должности до начальника нашего кладбища (напомню – раньше он был начальником всех кладбищ), а наш коллектив подлежал сокращению и переформированию. Эйфория, питавшая меня силой и энергией на протяжении нескольких месяцев, была дерзко и молниеносно ликвидирована этой новостной бомбой, привезённой Палычем в виде нескольких бумажек с писульками за подписью высшего руководства.

К тому моменту нас на кладбище работало 11 человек, 4 уборщика, 4 охранника, 2 смотрителя и сам заведующий, чья ставка тоже уходила в неизвестном нам направлении. Обновленный же штат должен был включать: заведующего, смотрителя, троих охранников и уборщика. От нахлынувших переживаний и возникшего страха перед потерей столь удобного, насиженного рабочего места я реально заоочковал – подсунь мне тогда сзади круглый ломик, я бы начеканил монет со скоростью, не снившейся современной аппаратуре на монетном дворе. Я уже мысленно готовился к худшему, собирал и раскладывал обратно свои вещички ежечасно, в ожидании решения Палыча и его криминального советника относительно нашей участи. Внезапно, через пару дней после начала наших злоключений, смотритель Витя принёс с утра заявление по собственному, со всеми подписями и обходным листом. Ему оставалось до пенсии несколько месяцев и ничего уже не держало за работу, а с Палычем он был не в лучших отношениях, хотя и контрами их назвать нельзя было. Вместе с ним ушли и последние надежды Вали задержаться хоть насколько то долго, она никого не устраивала ни как работник, ни как коллега, кроме Вити. Женьку с Виталей перевели на другое кладбище, Валю и одного из охранников попросили написать заявления по собственному. Палыч сказал, что я продолжу выполнять функции смотрителя, потому что ему сидеть на кладбище целыми днями некогда, а на место смотрителя приняли…моего дядю, правда, теперь двоюродного, с ним я общался гораздо чаще в жизни вне кладбища. В общем, как бы странно это не звучало – кладбище потихоньку становилось семейным бизнесом.

Всё оказалось не так просто - Валя, собрав остатки воли в сухонький кулачек, наотрез отказалась уходить самостоятельно, потребовав надлежащего сокращения со всеми вытекающими. Ни уговоры, ни ленивые угрозы (кто ж будет женщине в таком возрасте угрожать), на неё не действовали. Атмосфера на кладбище из рабочей превратилась в напряженно-давящую. Две недели, пока я вводил дядю в курс дел и всех тонкостей нашего «бизнеса», тянулись отвратительно долго. Внезапным лучиком света в этой беспросветной мгле стало возвращение Витали – Палыч смог выбить еще одно место сторожа, а Виталя просто не прижился на другом кладбище, где был не понят и не принят местными работниками. Вопрос с Валей надо было как то решать – нас всех заставили следить за ней в поисках компромата и несоответствия занимаемой должности, все прекрасно знали, как она падка на горячительные напитки. Но мы же не звери, нам по-человечески жалко было эту ворчливую мочалкоголовую выпивоху, чьи козни нам не вредили, а скорее забавляли, привнося некую изюминку в ставшую довольно серой будничность работы кладбища. Тем не менее, Палыч решил и этот вопрос. В одну из пятниц, громко заявив, что уезжает на охоту и вернется только в понедельник, он прыгнул в свою ауди и упылил, но не в леса косуль пугать, а в контору – за командой проверяющих. По их приезду Валя, которая успела принять с самого утра, спалившись перед Палычем, знатно добавила и уже нетвердо держалась на ногах и внятно своё состояние объяснить не могла. Её последние попытки доказать свою состоятельность выглядели трагикомично – пьяная ведьма, в одну руку схватив лопату, в другую подол белоснежной шубы замдиректора, уволокла её в сторону, где принялась ковырять мерзлую землю, тыкая хилыми ручёнками и прыгая на лопате с криками о своих полезности и опыте. В общем, это был её последний рабочий день, хотя она и заглядывала пару раз в гости, проходя на мемориал, где, возможно, в порыве ностальгии, она кружилась как раньше, с фляжкой горячительного и своими ведьмовскими мыслями наедине.

Несмотря на всё происходившее в течение того злосчастного месяца, в целом, моё положение кардинально не изменилось. Я продолжал заниматься тем же, имея ту же должность и функции, попутно обрастая полезными знакомствами в сфере ритуальных услуг, совершенствуя навык общения с людьми абсолютно разных социальных слоёв, возрастов, воспитания. За грустными событиями мы как-то пропустили пару повышений ЗП – одно для всех работников госучреждений, второе местное, региональное. Плюсом поднялись и расценки на наши похоронные услуги. Но, как говорится, жадность фраера сгубила. И пусть она меня еще не обуяла целиком, её ростки медленно, но верно пробивались к денежному свету, сквозь твердейший пласт моей принципиальности, морали и воспитания. Мне становилось мало.

По традиции, небольшая история в конце – о том, как мне младший брат помогал . После крещенских морозов Серёга сильно заболел, болел и мой дядя, потому, когда внезапно выпало два захорона на следующий день, да еще и в одно время, мы были вынуждены искать помощи на стороне. Не найдя никого, я позвонил брату, который учился и не работал, и предложил заработать пару тысяч тяжелым, но не шибко долгим трудом. Он легко согласился и должен был со мной в 7 утра отчалить из отчего дома и впервые почувствовать себя в шкуре копщика. Поскольку на дворе стоял 2008 год, который сразу за «верните мне мой 2007», молодежь тогда активно баловалась всякой отравой типа ягуар, блейзер, страйк и тд. Что греха таить, я и сам иногда, каюсь, в те времена употреблял эти яды. Зная о том, что похмелье у брата, в отличие от меня, присутствует – я настоятельно просил его отказаться от пятничных попоек с друзьями, ну или ограничиться одной банкой. Естественно, мои рекомендации были проигнорированы.

В общем, в утреннем субботнем трамвае ехали трое – я, мой брат и его тяжелое похмелье. Захороны были на другой стороне, а значит, предстояла бодрящая получасовая прогулка по лесу с ломами и лопатами наперевес. Брата это даже немного взбодрило, погода обещала быть хоть и морозной, но солнечной, белочки сновали меж могилок и по сосенкам, роняя на нас пушистый снег и иголки – лепота! Брат уже откровенно улыбался, расчищая вместе с нами площадку для могилы, правда он не знал, зачем мы взяли с собой ломы, и когда мы начали ИМИ КОПАТЬ, заметно погрустнел. Когда до него дошла очередь, мы замерли в сторонке, наблюдая за ним. А посмотреть было на что – ни разу не копав до этого, а уж тем более ломом, он пыхтел, двумя руками долбая твердючуу землю. Заливаясь потом и охая, он продолжал тыкать могилку, постепенно сползая руками к основанию лома – картина была уморительной. На втором круге копания, выпитые накануне вечером ягуары, всей стаей, не особо вежливо запросились наружу. ОТОВСЮДУ. Еле отбежав в дальние кусты, бедолага дал залп из всех бортовых орудий под наш дружный гогот. Видимо, напруга была столь суровой, что к нам он вернулся красный как рак, с мокрыми от слез глазами и бесконечной вселенской грустью во взгляде – ведь копать нам предстояло еще часа 4. В общем, отлучался он пообщаться с лесными духами еще раз пять, израсходовав стратегические запасы бумаги, распиханные по нашим рабочим ватникам. В остальном оба захорона, слава богу, прошли нормально – видимо к их началу у него закончились боеприпасы, а страх перед такой ответственностью вернул просранные силы. Непередаваемый опыт и незабываемые ощущения уверенно вошли в фонд золотых историй нашей семьи и работников кладбища. После этого брат еще пару раз приходил помочь, но никогда уже ни капли перед этим в рот не брал.

 

[volody]

Прочел все до конца.Не.бизнеса ты этого не знаешь,и близко к нему подпущен не был!!!!Это мемуары простого солдата о войне.так она видна из окопа.личные впечатления.Все было гораздо страшнее и трупов там осталось....мама.не горюй.Были могильщики миллионеры.не в тугриках.издавали свои "вирши" за свой счет.Ездили на мерсах тогда.когда простому человеку и на "Запор" денег не скопить было.Но все это было до твоих трудов на этом поприще лет за 30.Да и судя по написанному дело происходит в глухой провинции,я же могу судить только по Москве и Питеру,там довелось все наблюдать.Периодически их сажали.всем коллективом и надолго.Но жили весело-украл,выпил.в тюрьму...или в могилу.

 

[KCB]

Говорю вата-это все!Написано романтиком,который на кладбище был по приглашению.Все копщики спиваются за 2 года-это факт!Наткнешься на старую могилку,жрать не будешь дня 3.Привозят утопленников или после пожара,водка не лезет.А когда детей хоронят или баб в свадебном платье!Писец полный!Нервы ломаются!Работа нужная и востребованная,НО гениталии должны быть стальными!

 

[Собака]

volody, Разговаривать с копипастой неблагодарное занятие)))

Кто воспринимает это всерьёз, просто отнеситесь к рассказу как к художественной литературе.



Часть 9. Расцвет кладбищенской империи. Нужно больше золота + Новый год на кладбище





После всех встрясок и неприятностей осени, мы подошли к холодам уставшими и изрядно вымотанными. Коллектив заметно сократился, но внутриколлективные связи казались крепкими, как никогда ранее. Ввиду отсутствия нагнетателя интриг в лице ведьмы Вали, а так же будучи опоенным сладким вкусом мнимой свободы, я продолжал выполнять свою работу, что называется, спустив рукава. Нет, копал я всё так же, наравне с остальными, и с клиентами общался еще более плотно, зная наперёд, что мой положительный образ в их памяти приведёт к тому, что я стану тем человеком, который будет курировать место скорби по их родственникам и, естественно, получит с этого дополнительную прибыль. Просто я максимально расслабился.





Той зимой у меня произошло знаковое знакомство – один из захоронов проходил без агента, так как в многочисленном стане родственников нашелся товарищ с не дюжим опытом и знаниями в похоронной среде. Как-то он заехал на кладбище, спустя недельку после захорона, мы прогуливались с ним от сторожки до могилки его родственника, он попросил помочь ему с расчисткой дорожки. Видимо, сама судьба вытолкала меня сонного на декабрьский морозец, вместо того, чтобы туда телепался Виталя, которому обычно доставались такие мини-калымы.





По ходу у нас завязался разговор о памятниках и оградках, я, как прилежный школьник, было, приготовился к подробному докладу о видах и особенностях оных, но оказалось, что этот человек сам занимается ритуальными принадлежностями и, несмотря на его скромный вид и отечественный автомобиль, владеет одной из крупнейших профильных контор. Итогом разговора стал оставленный у меня этим мужичком увесистый каталог, в котором можно было найти 8 видов оградок и около 40 форм памятников, а так же подробный прейскурант, расписывающий производство конечного продукта до мелочей. Его условия были аналогичными тем, по которым я работал с найденной по соседству с кладбищем конторой, и я не знаю, что меня подтолкнуло к смене курса. Возможно, классный и информативный каталог, бесплатная доставка или, может, способ оплаты – я договаривался с клиентами на кладбище лично, а деньги передавал логистам компании при доставке их продукции.





Единственное, что меня смущало – по закону, умершему при захоронении положен участок 5 кв.м, что вполне соответствовало привозимым Палычем скромным оградкам 2х2,5 метра, но в этом каталоге обозначался минимальный размер оградки 3х2,5 метра. А уже сверх этого размера можно было хоть по сантиметрам наращивать оградку в любом направлении. Места на старом кладбище было очень мало, мы реально боролись за каждый сантиметр, особенно на опушках, где имел место красивый вид и пушистые молоденькие ели и сосны. Раздавать лишние метры не хотелось, и я вдумчиво искал выход из данной ситуации. Нашелся он внезапно, в очередной раз составляя сметы типичных зимних захоронов, я наткнулся в конторском прейскуранте на строчку «дополнительная площадь при захоронении» ценою 900 рублей за квадратный метр на обычном кладбище и 1900 на нашем, с зеленым покрытием и в лесу. Бинго! Ладошки вспотели как у десятиклассника на дискотеке в школе, который топчется у стайки подвыпивших развеселых одноклассниц, в надежде оттанцевать хотя бы одну из них. Шестеренки в голове крутились бешено, я видел новый путь, сулящий не просто дополнительный доход, а качественно новый финансовый уровень – как я раньше не обращал внимания на этот пункт? Единственное, что меня смущало, это неизведанность процедуры – как оплачивать эти метры, какие проценты будут падать копщикам и руководящему составу, как отреагируют люди и что со всем этим делать вообще.





С этими размышлениями мне предстояло мучиться вплоть до начала сезона заказов оградок, примерно до родительского дня, во всяком случае, именно так я думал на тот момент, не имея опыта и наглости, чтобы в принципе заговорить на эту тему с родственниками захораниваемых. А на фоне раздумий неспешно проходила зима и даже Новый год, который выпал в аккурат на первое число – начало моей рабочей недели. Естественно, у меня была и личная жизнь и друзья за пределами кладбища, но вот как совместить лихое празднование любимого праздника с необходимостью в 9 утра быть как штык на работе тогда я узнал впервые.





А произошло все собственно таким образом – 31 числа мы собрались у друга в квартире, само отмечание не особо запомнилось, естественно были непременные атрибуты Нового года – оливье, мандарины, шампанское и прочие, типичные для праздника вещи. А вот я, злой и грустный, с двумя бутылками шампанского и мандаринками в пакете, на пару со своей девушкой в одном из первых утренних трамваев первого января - это было пи...ец не типично. Пьяная кондукторша минут 15 всматриваясь в нас с недоверием, наконец, решилась подойти и выдала сакральное: «Ребят, а вы чего?!?». Я буркнул, мол, на работу, она пожала плечами, хмыкнула «ну и зря», и поплелась восвояси, на свой устланный шерстями трон. В сторожке меня уже дожидался пьяный в дупель Серёга. Увидев меня в компании девушки, он минут 10 ходил туда-сюда, рассыпаясь в поздравлениях, с выражением лица как у мистера Бина «You know what I mean», которое периодически сменялось довольной и радостной ухмылкой и хихиканьем. В итоге, вручив мне бутылку шампанского и набор «Спивающийся копщик», он отчалил на празднование Нового года, оставив меня наедине с морем алкоголя и, собственно, девушкой, решившейся на героический шаг – сопровождать меня в самый веселый праздник на самое грустное место, в котором этот праздник можно (а и вообще, можно ли) отмечать.





Оказалось, в принципе, можно. Да и секс на кладбище утром первого января под «великолепное» сочетание шампанское-водка-колбаса-мандарины, оказалось, тоже имеет место быть… В общем, когда в обед кто-то неистово начал лупасить в двери сторожки, благо мною запертые, на всякий, так сказать, случай – я изрядно испужался, картина то предстала бы любопытнейшая, и не важно кто приехал – Палыч или родственники умершего. По-армейски быстро натянув штаны и кофту, на ходу запрыгну в говнотопы и шипя на свою пассию что-то вроде «АНУБЕГОМПРИБРАТЬПОРЯДОКВИДИМОСТЬСОЗДАТЬ», я рванул в сенки, прояснять ситуацию. Возмутителем спокойствия оказался мой хороший товарищ агент, тот самый, который чаще всего возил нам «клиентов» и предупредил о контрах в конторе. И в этот раз, основным его посылом стали не новогодние пожелания, а Новогодний жмурик, которым он меня и поздравил с наступившим. Зайдя в сторожку, размахивая руками, что-то попутно мне рассказывая, он резко умолк и вдуплился, широко раскрыв узкие от Новогодних забав глазенки, на стол, за которым сидела моя девушка, стояли стаканы, шампанское, валялись мандаринки и прочая нехитрая снедь. На вопрос «Будете?», он промямлил – «Почему нет…», дерябнул шампанского и с теми же выпученными шарами запятился к выходу. «Позвоню» буркнул он, и скрылся за дверью. Мы поржали с нелепости ситуации и я принялся звонить мужикам, в очередной раз поздравляя с Новым Годом и огорчая их предстоящим перерывом выходных на нежданный новогодний захорон. Только Виталя был рад услышать мой голос и, узнав, что я на кладбище, радостно уведомил меня, что сейчас он прискачет на такси веселить меня и поздравляться. Как закончился тот день, я помню смутно, а вот впечатления от такого празднования до сих пор стоят особняком в моей памяти.

 

[volody]

Только сейчас дошло,а где это видано чтобы могильщик могилу своими руками копал?????Куда негры подевались,вымерли......так другие на очереди стоят.прокручивают копытами.