Мы продолжаем цикл авторских статей, посвященных Bitcoin и криминалу. В первой статье мы рассмотрели проблему наркотиков. Во второй статье была рассмотрена роль Bitcoin в торговле людьми. Сегодня мы поговорим о роли Bitcoin в отмывании криминальных денег. Приятного чтения.
Отмывание денег кажется наиболее вероятным способом преступного использования криптовалют. Казалось бы, они идеально подходят для того, чтобы нажитые нечестным способом доходы конвертировать в какое-нибудь Monero и – концы в воду… Что же, добавим немного реализма в эту картину.
Как «моют» деньги
Начнем с того, что, как и в случае с наркоторговлей и торговлей людьми, нет точной статистики отмывания прямо преступных и сомнительных по происхождению доходов.
При ООН (но не в структуре ООН) существует организация ФАТФ (Financial Action Task Force), которая создана в 1989 году именно для того, чтобы выработать какие-то общемировые стандарты в борьбе с отмыванием, в том числе методику сбора статистики, но судя по всему, не особенно преуспела в этой сфере.
Но в любом случае, сумма эта гигантская, значимая в масштабах мировой торговли. В сентябре этого года Европол опубликовал доклад, в котором говорится, что общий объем отмывания денег составляет приблизительно более 1% от ВВП ЕвроСоюза (около $20 трлн), но важнее то, что только 10% отмывания расследуется и только 1% незаконных доходов конфискуется. Так что точно узнать, сколько средств выводится через криптовалюты и не через криптовалюты просто невозможно.
Но зато правоохранительные структуры и экономисты хорошо изучили сами способы отмывания денег, проанализировав которые, можно примерно представить где и как могли бы применяться криптовалюты в этом темном деле.
Трехфазовая модель отмывания преступных доходов считается базовой при описании схем отмывания, она выявлена американским таможенным управлением. Здсь интересно то, что американцы исследовали схему отмывания денег от наркоторговли. И выяснили, между прочим, что розничная торговля наркотиками осуществляется исключительно за наличные деньги, преимущественно мелкими купюрами. Вот вам и «криптовалюты используются в торговле наркотиками»… Все же мы менее категоричны, и считаем, что некоторая часть наркотиков реализуется за криптовалюты, просто она настолько мала, что ее нет в поле зрения полиции.
Возникает вопрос, а почему розничная торговля наркотиками осуществляется за наличные, не проще ли продавать за криптовалюту, вот и в газетах об этом пишут? Нет, не проще. Полицейские, преступники и террористы знают, что единственный вид действительно анонимных денег, удобный для расчетов, не оставляющий следов и абсолютно легальный, это и есть наличные денежные знаки государственного производства, а самая безопасная транзакция – передача таких денег за товар из рук в руки.
Этот факт также трудно осознается гиками, которые тратят лучшие годы жизни на разработку все более и более анонимных криптовалют в надежде, что наркоторговцы и фундаменталисты накачают их миллиардами.
В США (и не только в США, кстати,) использование наличных денег ограничено, так как развита система безналичных расчетов. Поэтому крупная сумма наличных денег всегда вызывает большие подозрения и однозначно ассоциируется с криминалом.
Перед преступниками стоит задача как можно быстрее избавиться от наличности, но так, чтобы деньги поступили в легальный сектор экономики, то есть их нужно как-то отмыть. Перевод наличных денег в безналичную форму самый рисковый этап отмывания. Криптовалюты здесь ничем не помогут, так как их нельзя просто взять и засунуть в ноутбук, превратив в Bitcoin Gold, например.
Как показывают исследования, преступники вкладывают деньги иногда и в ценные бумаги или другие активы. Но в подавляющем большинстве случаев наличные деньги размещаются на счетах все в тех же банках, поэтому эта, первая фаза отмывания, называется placement.
На этапе размещения основной заботой преступников является соблюдение анонимности, точнее, они стремятся разместить деньги на счетах так, чтобы через эти счета нельзя было выйти на реального вкладчика-преступника. Сейчас это сделать крайне проблематично, так как оборот наличности находится под надзором регулятора, который может наказать конкретный банк, например, за прием относительно большого количества банкнот одного номинала в течение определенного времени. И кроме того, только на этом этапе банк способен своими силами распознать деньги, полученные преступным путем.
Но, тем не менее, если, — при помощи подставных лиц, коррупции и других незаконных методов, — разместить средства в банке удается, то, можно считать, что первый этап отмывания удался.
Следующая фаза отмывания доходов называется layering – расслоение. На этой стадии преступники проводят различные финансовые операции, цель которых – максимально далеко увести финансовый след от реальных вкладчиков. Казалось бы, вот где криптовалюты могут быть незаменимы.
Суммы, которые здесь фигурируют, уже очень большие, и поэтому отмыватели действительно иногда пытаются выводить крупные суммы через тот же Bitcoin, понятно, — он стоит дорого, крупные суммы в долларах уже не выглядят так пугающе, транзакции быстрые, вопрос перевода из страны в страну вообще не возникает, верификация на биржах далека от совершенства, а потери на комиссиях, сравнительно с общим объемом отмываемых денег, приемлемы. Даже волатильность криптовалюты в этом случае не критична. Но это теория. На практике такой путь ведет в тюрьму г. Салоники.
Потому что есть две основные проблемы. Первая в том, что об этом давно знают и в силовых ведомствах. Перевод значительных сумм в криптовалюты сразу же вызовет интерес и желание найти «точку входа» этих денег и узнать, зачем это гражданин пытается вывести предположительно честно заработанный миллиард таким странным способом. Именно на этом этапе и ловят деятелей, которые пытаются вывести большие деньги через криптобиржи от внимания контрольных органов. Особенно если транзакции происходят регулярно. Так что парадокс заключается в том, что вывод больших денег в криптовалюты сейчас не защищает от внимания, а вызывает подозрения.
Вторая проблема – вывод денег в криптовалюты не придает им легальности. Это лишний и небезопасный этап отмывания. Криптовалюты сами нуждаются в своеобразном «отмывании», в том смысле, что их нужно трансформировать в привычные финансовые инструменты.
Поэтому большинство серьёзных преступников, а также коррупционеров и прочих сомнительных граждан, обладающих крупными капиталами невнятного происхождения, не занимаются криптовалютной ерундой, а действуют по-старинке, — выводят деньги в оффшорные зоны, в страны с льготным налоговым режимом, в страны, где банки соблюдают абсолютную банковскую тайну и так далее.
Следующий этап — integration, консолидация активов разного происхождения и инкорпорация их обратно, в легальную экономику. В большинстве случаев, деньги зачисляются на счет в банке, и не просто в банке, а в очень солидном банке и желательно в какой-нибудь очень развитой стране. Если это удается, то процесс отмывания завершен, деньги включаются в легальный оборот.
Таким образом, ключевым звеном отмывания, то есть легализации доходов от преступной деятельности являются банки, — на всех этапах отмывания.
Можно добавить, что, конечно, деньги не от любого вида преступной деятельности изначально поступают в банки в виде мелких купюр. Если, например, это взятка какому-нибудь политику безналичным расчетом, то она изначально уже имеет вид легального платежа. Но в любом случае, если есть необходимость отмыть, то деньги уводятся в оффшоры, в банки и так далее, — в такие структуры, которые способны инкорпорировать деньги в легальный сектор, а криптовалюты такими способностями не обладают.
Российская специфика
Российская специфика заключается в том, что Россия остается страной наличных денег. Банк России подсчитал, что в 2016 году доля операций с наличными в общем объеме розничных операций составляет 81%. Количество наличных денег в стране растет, даже несмотря на то, что зарплату в основном зачисляют на банковские карты.
Еще одна специфическая особенность — в России не спрашивают об источнике происхождения большой суммы наличных денег. Наличные деньги можно использовать в любом количестве совершенно безопасно, в России даже сделки на очень большие суммы закрывают наличными деньгами. Наличные деньги, полученные преступным путем, практически мгновенно смешиваются с легальными деньгами и становятся частью легального оборота. Поэтому в подавляющем большинстве случаев у преступников в России нет необходимости переводить деньги в безналичный расчет чтобы их отмыть. В такой ситуации криптовалюты вообще не нужны.
Необходимость в отмывании возникает тогда, когда наличные деньги нужно вывести за границу. Тогда преступникам приходиться проходить стадии, описанные в трехфазовой схеме отмывания. После отмывания, такие средства остаются в западных банках, но могут вернуться и в Россию, в качестве, например, «иностранных» инвестиций.
Несмотря на явное преобладание в преступности наличного оборота, в России есть криминальные деньги в изначально безналичной форме, полученные от мошенничества, в виде крупных взяток, хищений.
Крупный поставщик криминального «безнала» в России – сами банки, которые приходится даже закрывать в массовом порядке из-за финансовых растрат и дыр в балансе. Только в 2016 году Банк России прекратил деятельность 89 банков, в том числе Внешпромбанка, Интеркоммерца и Росинтербанка. Например, «дыра» в балансе одного только Внешпромбанка достигала 215 млрд руб.
Огромные масштабы хищений при распределении бюджетных средств. В 2015 году, по по данным Счетной палаты, объем хищений составил 516,5 млрд руб. И эта цифра почему-то кажется заниженной.
Банки и бюджетные хищения далеко не все каналы поступления криминальных безналичных денег, но крупнейшие. Безналичные деньги, преступники должны вывести из-под действий национального регулятора, то есть снять со счета в российском банке.
Немало денег отмывается путем обналичивания, — в этом случае схема отмывания прямо противоположна той, что используется в развитых странах, что также является российской спецификой. Обналичивание позволяет перевести безналичные, отслеживаемые по транзакциям, мошеннические деньги, в самую анонимную форму денег.
Вывод за границу осуществляется с помощью отработанных схем с применением транзитных операций через фирмы-однодневки. Российские деньги выводятся в оффшоры, отмывают с участием нерезидентов, «прокручивают» через фиктивные сделки. Например, ЦБ в 2016 году очень интересовался сделками в отрасли международных перевозок грузов, в туризме, в покупrе программного обеспечения, интеллектуальной собственности. Всего ЦБ только за три квартала насчитал сомнительных транзакций за рубеж на полмиллиарда долларов. И это тоже выглядит как сильно заниженная цифра.
Центробанк даже выявил, какие из операций в большей, а какие в меньшей степени рассматриваются с точки зрения вероятности участия в отмывании. Например, под подозрение попадают переводы юридическими лицами денег и по России и за рубеж, кассовое обслуживание и операции с неэмиссионными ценными бумагами. Физические лица вызывают настороженность когда осуществляют операции с наличной иностранной валютой, банковскими картами, драгоценными металлами.
Ни в одном из описанных способов, ни на одном этапе, криптовалюты не имеют никакого преимущества над банковскими инструментами или простым обменом наличкой. Относительно отмывания денег через криптовалюты центробанки всех стран никакой статистики никогда не приводят, но продолжают рассказывать о том, какой это отличный инструмент для отмывания денег, в то время как сами банки и являются основным, а чаще всего единственным необходимым элементом почти во всех схемах отмывания денег.
Итого
Можно подвести некоторые итоги. Основной вывод прост: криптовалюты не являются ни основным, ни сколь нибудь значимым средством обмена в криминальном мире. Криптовалюты не применяются в заметных масштабах в наркоторговле и торговле людьми. Часто упоминают об использовании криптовалют в торговле оружием, но и в этом бизнесе вероятность их масштабного использования представляется очень низкой, это крайне консервативный бизнес, где связи и методы оттачиваются десятилетиями и никакие криптовалюты с прыгающим курсом там не нужны.
Также сомнительным представляется обвинение криптовалют в финансировании терроризма. Если бы применение криптовалют здесь было замечено, никакие дискуссии о криптовалютах были бы невозможны: антитеррористические законодательства практически всех стран чрезвычайно жесткие, даже обоснованного подозрения было бы достаточно для закрытия всех бирж и всех обменников. Представители традиционной финансовой сферы, высокомерно рассуждающие о криптовалютах, тем не менее, всегда говорят лишь о том, что возможно, криптовалюты могут использоваться для финансирования терроризма, то есть это всего лишь предположения. Ну, а как закрыть криптовалюты продемонстрировал Китай.
В любом случае, использование криптовалют в любой криминальной деятельности не идет ни в какое сравнение с использованием обычных денег.
Если уж что и запрещать из-за стремления к безопасности, то как раз наличные деньги. Это нанесет сильнейший удар по преступности. Также несравнимы масштабы использования банковских инструментов и криптовалютных транзакций в отмывании денег. Запрет криптовалют для предотвращения отмывания бессмыслен. А вот если запретить банки и закрыть оффшоры, — коррупция, наркобизнес, работорговля и терроризм — практически сразу умрут. Это шутка, впрочем.
Основная причина непригодности криптовалют для криминала в том, что все их шифропанковские свойства проявляются только внутри криптовалютных экосистемы и субкультуры. Как только некие криминальные деньги выходят за пределы экосистемы они мгновенно теряют все свои свойства, прежде всего, анонимность. Вопрос только в том, насколько это интересно спецслужбам.
С помощью криптовалюты, конечно, можно купить небольшое количество ПАВ в магазине darknet, или переделанный из электродрели пистолет им. Кулибина или легко увести от налоговой 1000 рублей очень нечестно заработанных фрилансером-копирайтером. Но это не более чем повод почувствовать себя Неуловимым Джо, который неуловим по известной причине.
В реальности же Bitcoin сейчас почти исключительно инструмент заработка обычных денег на колебаниях курса, а другие криптовалюты вообще никакой роли ни в каком секторе экономики не играют, в том числе криминальном.
Отмывание денег кажется наиболее вероятным способом преступного использования криптовалют. Казалось бы, они идеально подходят для того, чтобы нажитые нечестным способом доходы конвертировать в какое-нибудь Monero и – концы в воду… Что же, добавим немного реализма в эту картину.
Как «моют» деньги
Начнем с того, что, как и в случае с наркоторговлей и торговлей людьми, нет точной статистики отмывания прямо преступных и сомнительных по происхождению доходов.
При ООН (но не в структуре ООН) существует организация ФАТФ (Financial Action Task Force), которая создана в 1989 году именно для того, чтобы выработать какие-то общемировые стандарты в борьбе с отмыванием, в том числе методику сбора статистики, но судя по всему, не особенно преуспела в этой сфере.
Но в любом случае, сумма эта гигантская, значимая в масштабах мировой торговли. В сентябре этого года Европол опубликовал доклад, в котором говорится, что общий объем отмывания денег составляет приблизительно более 1% от ВВП ЕвроСоюза (около $20 трлн), но важнее то, что только 10% отмывания расследуется и только 1% незаконных доходов конфискуется. Так что точно узнать, сколько средств выводится через криптовалюты и не через криптовалюты просто невозможно.
Но зато правоохранительные структуры и экономисты хорошо изучили сами способы отмывания денег, проанализировав которые, можно примерно представить где и как могли бы применяться криптовалюты в этом темном деле.
Трехфазовая модель отмывания преступных доходов считается базовой при описании схем отмывания, она выявлена американским таможенным управлением. Здсь интересно то, что американцы исследовали схему отмывания денег от наркоторговли. И выяснили, между прочим, что розничная торговля наркотиками осуществляется исключительно за наличные деньги, преимущественно мелкими купюрами. Вот вам и «криптовалюты используются в торговле наркотиками»… Все же мы менее категоричны, и считаем, что некоторая часть наркотиков реализуется за криптовалюты, просто она настолько мала, что ее нет в поле зрения полиции.
Возникает вопрос, а почему розничная торговля наркотиками осуществляется за наличные, не проще ли продавать за криптовалюту, вот и в газетах об этом пишут? Нет, не проще. Полицейские, преступники и террористы знают, что единственный вид действительно анонимных денег, удобный для расчетов, не оставляющий следов и абсолютно легальный, это и есть наличные денежные знаки государственного производства, а самая безопасная транзакция – передача таких денег за товар из рук в руки.
Этот факт также трудно осознается гиками, которые тратят лучшие годы жизни на разработку все более и более анонимных криптовалют в надежде, что наркоторговцы и фундаменталисты накачают их миллиардами.
В США (и не только в США, кстати,) использование наличных денег ограничено, так как развита система безналичных расчетов. Поэтому крупная сумма наличных денег всегда вызывает большие подозрения и однозначно ассоциируется с криминалом.
Перед преступниками стоит задача как можно быстрее избавиться от наличности, но так, чтобы деньги поступили в легальный сектор экономики, то есть их нужно как-то отмыть. Перевод наличных денег в безналичную форму самый рисковый этап отмывания. Криптовалюты здесь ничем не помогут, так как их нельзя просто взять и засунуть в ноутбук, превратив в Bitcoin Gold, например.
Как показывают исследования, преступники вкладывают деньги иногда и в ценные бумаги или другие активы. Но в подавляющем большинстве случаев наличные деньги размещаются на счетах все в тех же банках, поэтому эта, первая фаза отмывания, называется placement.
На этапе размещения основной заботой преступников является соблюдение анонимности, точнее, они стремятся разместить деньги на счетах так, чтобы через эти счета нельзя было выйти на реального вкладчика-преступника. Сейчас это сделать крайне проблематично, так как оборот наличности находится под надзором регулятора, который может наказать конкретный банк, например, за прием относительно большого количества банкнот одного номинала в течение определенного времени. И кроме того, только на этом этапе банк способен своими силами распознать деньги, полученные преступным путем.
Но, тем не менее, если, — при помощи подставных лиц, коррупции и других незаконных методов, — разместить средства в банке удается, то, можно считать, что первый этап отмывания удался.
Следующая фаза отмывания доходов называется layering – расслоение. На этой стадии преступники проводят различные финансовые операции, цель которых – максимально далеко увести финансовый след от реальных вкладчиков. Казалось бы, вот где криптовалюты могут быть незаменимы.
Суммы, которые здесь фигурируют, уже очень большие, и поэтому отмыватели действительно иногда пытаются выводить крупные суммы через тот же Bitcoin, понятно, — он стоит дорого, крупные суммы в долларах уже не выглядят так пугающе, транзакции быстрые, вопрос перевода из страны в страну вообще не возникает, верификация на биржах далека от совершенства, а потери на комиссиях, сравнительно с общим объемом отмываемых денег, приемлемы. Даже волатильность криптовалюты в этом случае не критична. Но это теория. На практике такой путь ведет в тюрьму г. Салоники.
Потому что есть две основные проблемы. Первая в том, что об этом давно знают и в силовых ведомствах. Перевод значительных сумм в криптовалюты сразу же вызовет интерес и желание найти «точку входа» этих денег и узнать, зачем это гражданин пытается вывести предположительно честно заработанный миллиард таким странным способом. Именно на этом этапе и ловят деятелей, которые пытаются вывести большие деньги через криптобиржи от внимания контрольных органов. Особенно если транзакции происходят регулярно. Так что парадокс заключается в том, что вывод больших денег в криптовалюты сейчас не защищает от внимания, а вызывает подозрения.
Вторая проблема – вывод денег в криптовалюты не придает им легальности. Это лишний и небезопасный этап отмывания. Криптовалюты сами нуждаются в своеобразном «отмывании», в том смысле, что их нужно трансформировать в привычные финансовые инструменты.
Поэтому большинство серьёзных преступников, а также коррупционеров и прочих сомнительных граждан, обладающих крупными капиталами невнятного происхождения, не занимаются криптовалютной ерундой, а действуют по-старинке, — выводят деньги в оффшорные зоны, в страны с льготным налоговым режимом, в страны, где банки соблюдают абсолютную банковскую тайну и так далее.
Следующий этап — integration, консолидация активов разного происхождения и инкорпорация их обратно, в легальную экономику. В большинстве случаев, деньги зачисляются на счет в банке, и не просто в банке, а в очень солидном банке и желательно в какой-нибудь очень развитой стране. Если это удается, то процесс отмывания завершен, деньги включаются в легальный оборот.
Таким образом, ключевым звеном отмывания, то есть легализации доходов от преступной деятельности являются банки, — на всех этапах отмывания.
Можно добавить, что, конечно, деньги не от любого вида преступной деятельности изначально поступают в банки в виде мелких купюр. Если, например, это взятка какому-нибудь политику безналичным расчетом, то она изначально уже имеет вид легального платежа. Но в любом случае, если есть необходимость отмыть, то деньги уводятся в оффшоры, в банки и так далее, — в такие структуры, которые способны инкорпорировать деньги в легальный сектор, а криптовалюты такими способностями не обладают.
Российская специфика
Российская специфика заключается в том, что Россия остается страной наличных денег. Банк России подсчитал, что в 2016 году доля операций с наличными в общем объеме розничных операций составляет 81%. Количество наличных денег в стране растет, даже несмотря на то, что зарплату в основном зачисляют на банковские карты.
Еще одна специфическая особенность — в России не спрашивают об источнике происхождения большой суммы наличных денег. Наличные деньги можно использовать в любом количестве совершенно безопасно, в России даже сделки на очень большие суммы закрывают наличными деньгами. Наличные деньги, полученные преступным путем, практически мгновенно смешиваются с легальными деньгами и становятся частью легального оборота. Поэтому в подавляющем большинстве случаев у преступников в России нет необходимости переводить деньги в безналичный расчет чтобы их отмыть. В такой ситуации криптовалюты вообще не нужны.
Необходимость в отмывании возникает тогда, когда наличные деньги нужно вывести за границу. Тогда преступникам приходиться проходить стадии, описанные в трехфазовой схеме отмывания. После отмывания, такие средства остаются в западных банках, но могут вернуться и в Россию, в качестве, например, «иностранных» инвестиций.
Несмотря на явное преобладание в преступности наличного оборота, в России есть криминальные деньги в изначально безналичной форме, полученные от мошенничества, в виде крупных взяток, хищений.
Крупный поставщик криминального «безнала» в России – сами банки, которые приходится даже закрывать в массовом порядке из-за финансовых растрат и дыр в балансе. Только в 2016 году Банк России прекратил деятельность 89 банков, в том числе Внешпромбанка, Интеркоммерца и Росинтербанка. Например, «дыра» в балансе одного только Внешпромбанка достигала 215 млрд руб.
Огромные масштабы хищений при распределении бюджетных средств. В 2015 году, по по данным Счетной палаты, объем хищений составил 516,5 млрд руб. И эта цифра почему-то кажется заниженной.
Банки и бюджетные хищения далеко не все каналы поступления криминальных безналичных денег, но крупнейшие. Безналичные деньги, преступники должны вывести из-под действий национального регулятора, то есть снять со счета в российском банке.
Немало денег отмывается путем обналичивания, — в этом случае схема отмывания прямо противоположна той, что используется в развитых странах, что также является российской спецификой. Обналичивание позволяет перевести безналичные, отслеживаемые по транзакциям, мошеннические деньги, в самую анонимную форму денег.
Вывод за границу осуществляется с помощью отработанных схем с применением транзитных операций через фирмы-однодневки. Российские деньги выводятся в оффшоры, отмывают с участием нерезидентов, «прокручивают» через фиктивные сделки. Например, ЦБ в 2016 году очень интересовался сделками в отрасли международных перевозок грузов, в туризме, в покупrе программного обеспечения, интеллектуальной собственности. Всего ЦБ только за три квартала насчитал сомнительных транзакций за рубеж на полмиллиарда долларов. И это тоже выглядит как сильно заниженная цифра.
Центробанк даже выявил, какие из операций в большей, а какие в меньшей степени рассматриваются с точки зрения вероятности участия в отмывании. Например, под подозрение попадают переводы юридическими лицами денег и по России и за рубеж, кассовое обслуживание и операции с неэмиссионными ценными бумагами. Физические лица вызывают настороженность когда осуществляют операции с наличной иностранной валютой, банковскими картами, драгоценными металлами.
Ни в одном из описанных способов, ни на одном этапе, криптовалюты не имеют никакого преимущества над банковскими инструментами или простым обменом наличкой. Относительно отмывания денег через криптовалюты центробанки всех стран никакой статистики никогда не приводят, но продолжают рассказывать о том, какой это отличный инструмент для отмывания денег, в то время как сами банки и являются основным, а чаще всего единственным необходимым элементом почти во всех схемах отмывания денег.
Итого
Можно подвести некоторые итоги. Основной вывод прост: криптовалюты не являются ни основным, ни сколь нибудь значимым средством обмена в криминальном мире. Криптовалюты не применяются в заметных масштабах в наркоторговле и торговле людьми. Часто упоминают об использовании криптовалют в торговле оружием, но и в этом бизнесе вероятность их масштабного использования представляется очень низкой, это крайне консервативный бизнес, где связи и методы оттачиваются десятилетиями и никакие криптовалюты с прыгающим курсом там не нужны.
Также сомнительным представляется обвинение криптовалют в финансировании терроризма. Если бы применение криптовалют здесь было замечено, никакие дискуссии о криптовалютах были бы невозможны: антитеррористические законодательства практически всех стран чрезвычайно жесткие, даже обоснованного подозрения было бы достаточно для закрытия всех бирж и всех обменников. Представители традиционной финансовой сферы, высокомерно рассуждающие о криптовалютах, тем не менее, всегда говорят лишь о том, что возможно, криптовалюты могут использоваться для финансирования терроризма, то есть это всего лишь предположения. Ну, а как закрыть криптовалюты продемонстрировал Китай.
В любом случае, использование криптовалют в любой криминальной деятельности не идет ни в какое сравнение с использованием обычных денег.
Если уж что и запрещать из-за стремления к безопасности, то как раз наличные деньги. Это нанесет сильнейший удар по преступности. Также несравнимы масштабы использования банковских инструментов и криптовалютных транзакций в отмывании денег. Запрет криптовалют для предотвращения отмывания бессмыслен. А вот если запретить банки и закрыть оффшоры, — коррупция, наркобизнес, работорговля и терроризм — практически сразу умрут. Это шутка, впрочем.
Основная причина непригодности криптовалют для криминала в том, что все их шифропанковские свойства проявляются только внутри криптовалютных экосистемы и субкультуры. Как только некие криминальные деньги выходят за пределы экосистемы они мгновенно теряют все свои свойства, прежде всего, анонимность. Вопрос только в том, насколько это интересно спецслужбам.
С помощью криптовалюты, конечно, можно купить небольшое количество ПАВ в магазине darknet, или переделанный из электродрели пистолет им. Кулибина или легко увести от налоговой 1000 рублей очень нечестно заработанных фрилансером-копирайтером. Но это не более чем повод почувствовать себя Неуловимым Джо, который неуловим по известной причине.
В реальности же Bitcoin сейчас почти исключительно инструмент заработка обычных денег на колебаниях курса, а другие криптовалюты вообще никакой роли ни в каком секторе экономики не играют, в том числе криминальном.
